Если вас что-то смущает во мне, не ставьте меня в известность, попробуйте пережить потрясение самостоятельно.
Я даже не знаю, с чего и как писать - писать как игроку мне сложно, я слишком была погружена в процесс. Писать как персонаж - не будет до конца понятно, насколько это все было здорово, для нее ведь подобное - норма.
Значит, буду писать, как выйдет.
читать дальше
В тот день, когда по Радуге прошла Волна, я находилась в экспедиционном лагере в 500-километровой зоне, в степи. Нас было 5 человек, в том числе и мой муж, Игорь Костенко. Погибли все, кроме меня - мне удалось взлететь на флаере, и вывезти материалы экспедиции, все наши наблюдения за 4 месяца полевой работы.
От Игоря, кроме его научной работы, осталась одна фотография и книга "Два капитана". Наверное, я скоро выучу ее наизусть.
В тот момент, когда мы погрузились в транспортник и взлетели, когда я увидела лица товарищей - я поняла, что каждый из нас пережил не меньшее горе, но все держатся и готовы работать - именно в работе можно найти то, что не позволит отчаянию погубить тебя и товарищей. Сломается одна фишка - могут сломаться и те, что рядом.
Было принято решения считать нашу группу экспедицией, и, мне кажется, именно в этих словах и заключалось все, что помогло нам выжить. Мы были не беженцы, не погорельцы, не жертвы взбунтовавшейся стихии. Мы - научная экспедиция. А в таком случае любой из нас знал, что нужно делать. Вопрос эвакуации с транспортника был решен быстро - защитные костюмы, которые у нас были, надели медики, как те, от кого понадобится максимум усилий в первые минуты. Остальные шли без защиты. Очень холодно, под ногами скрипел снег, едкий дым застилал все вокруг. Это была совсем не та Радуга, что мы оставили.
База-16 оказалась цела. Внутри следы живших там людей и недавней поспешной эвакуации - разбросанные бумаги, смятые постели, игрушки, фотографии... Медики спешно помогали раненым, пострадавшим во время перехода до базы. Альма Винтер... да, в ангаре, пока мы чинили транспортник, я встретила Альму Винтер, во время перехода давала мне респиратор, чтобы сделать несколько вдохов, так что я лишь переохладилась и обморозила руки.
Обживаем базу, выясняем текущие проблемы. Для выхода есть несколько костюмов. Юрген и еще несколько человек выходят, чтобы проверить счетчики Юнга и реактор, который находится снаружи, в шлюзе. Физики, побросав вещи прямо у шлюза, первым делом занялись работой... я их понимаю, в чем-то. Таких данных у них потом может и не быть.
Я посмотрела микро-диск Игоря, который он сунул мне в последний момент. Его работы по нуль-Т физике. Я ничего в этом не понимаю. Показываю их Альме - мне кажется, она имеет право это знать такое же, как и я. Мы совместно проводим один чисто теоретический эксперимент - для которого достаточно наших знаний. Результат интересный, но в данных условиях тупиковый. Откладываю пока, решаю заняться своими землеройками - тем более мне кажется, мы зафиксировали очень любопытную тенденцию влияния на них остаточного излучения волны. Возможно, результаты будут важны именно сейчас - в конце концов все мы находимся сейчас под влиянием остаточного излучения.
Пока работала с Центральным процессором (а он тоже был не слишком в рабочем состоянии, постоянно выдавал ошибки и сведения о перегрузке), мне предложили включиться в научную группу по обсуждению и созданию нового направления в науке - киберпсихологии. Состав был весьма разнообразен - психологи, лингвист, физик, я - как биолог... Потом руководитель экспелиции Иван Добски объявил общий сбор, где собирались наметить общие проблемы, методы их решения и скоординировать действия.
Потом снова вернулись к работе. Мне нужно было выйти наружу - для работы необходимы были замерзшие трупы землероек. Но идти ночью и пытаться найти их под снегом в полной темноте казалось не слишком удачной идеей. Так что я просто находилась возле шлюза и пыталась выяснить, сколько у нас есть батарей от защитных костюмов и когда я смогу совершить выход, не истратив при этом все энергоресурсы экспедиции. Юрген очередной раз вышел... не вернулся. Мы с Владом бросились в шлюз без спец-защиты - времени надевать костюмы не было. Юрген лежал навзничь у реактора, костюм был поврежден и горел. Сбили пламя. Затащили внутрь. Мне казалось, прошло несколько бесконечных минут - на деле же мы уложились в 30 секунд.
Понимаю, что этот костюм тоже поврежден, что батареи перезарядятся только к утру, а тратить на свой выход последнюю оставшуюся я не могу. Ночью же тестировала процессор, точнее то нечто, что занимало 90 процентов его мощности. Я отвечала на вопросы сама и задавала их же машине, Альма же потом должна была проанализировать, не зная, где чьи. Для этого пришлось втиснуться в очередь, которую уже заняли Юрковский, Курчатов и кто-то еще. Нас пропустили.
Ответы были странные. Никогда не знала, что у ЦП есть любимый цвет (белый).
Тогда же на базе появились призраки... мы долго решили вопрос, считать ли их людьми. Но люди не исчезают в пространстве, люди могут переносить предметы, люди... В общем, я относилась к ним с большим уважением и сочувствием, но скорее, как к матрице, к проекции погибших сотрудников базы. Первое выключение реактора тоже было связано с ними - они считали, что сейчас 4 марта, и на нас идет волна, нужно отключить реактор.
Утром выяснилось, что я никуда не иду - двое товарищей из биологической группы успели уже выйти наружу, ни с кем это не согласовав, и не проверив костюмы высокой защиты. Батарей снова нет, костюмы повреждены, меня не хотят выпускать, потому что опасно. Зато наши вчерашние усилия не прошли даром - Елена Бадер и Альма Винтер смогли определить, что процессор занят посторонней личностью - Камилл перезаписал туда свое сознание. Удалось освободить ЦП, вместо этого оказались заняты 9 логических модулей, но зато Камилл получил возможность общаться с членами экспедиции, и многие его советы были очень важны и полезны.
Потом я помню все несколько отрывочно, так что не выдерживаю четкую хронологию.
Снова появляются призраки - мы с Юргеном стоим в дверях и не пускает одного из них выключить реактор. Не пускаем в прямом смысле - девушка агрессивная, она пытается оттолкнуть нас от шлюза и выйти. А в кибер-доке лежит человек и выключение энергии его убьет.
Никаких доводов тов. Соейр не воспринимала - ей не казалось странным, что в помещении так много чужих людей, что вокруг разруха, раненые. Она хотела выключать реактор. Наверное, в этот момент я окончательно поняла что это - не люди. Люди не могут не замечать столь очевидных фактов, и отказываться слушать.
У людей начинаются признаки переутомления - психологи работают. Запускаем процедуру обязательной двадцатиминутной релаксации - некоторых приходится приводить туда насильно.
Например Юрковского.
Несколько раз выходим наружу - я получаю свои образцы, потом несколько раз страхую Юргена - чтобы вытаскивать, в случае чего. Костюмы постоянно рвутся, батареи не работают, все снаряжение на износ. Таблетка радиофага перед выходом становится ритуалом.
Физикам и техникам нужны логические модули, занятые Камиллом. Обсуждаем возможность перезаписи его на другой "носитель" - нужен либо труп с неповрежденным мозгом, либо доброволец. Вероятность разрушения личности у добровольца - 87%. Поэтому вариант остается лишь в теории, ищем другие варианты. Хотя доброволец нашелся, как ни странно.
Соглашаюсь поучаствовать добровольцем в эксперименте Жана Маруани, про влияние музыки на кору головного мозга в состоянии транса. Эксперимент оканчивается неудачно - короткое замыкание в приборе, я получаю сильный удар током и ожоги.
Пока лежу в мед.блоке, узнаю от врачей, что медикаменты заканчиваются, если количество ранений останется прежним, то скоро лечить будет нечем.
На собрание я все-таки попадаю, и там, в разговоре, узнаю, что Камилл в его электронном варианте нравится не только мне и Альме, но и Алисе Кульгавой, и Елене Бадер. Что-то оказалось столько притягательным в скупых строчках на экране, я не знаю. Но сильные эмоции это вызвало у четырех разных человек.
После собрания решаем немного поспать - обе валимся с ног. Альма говорит, что пара часов сна нам необходимы. Тем не менее, поспать не удалось - я думаю над своими проблемами. Кто-то заходит к нам в комнату и зовет Влада. Может, они все-таки решили устроить перезапись? Вскакиваем, сна как не бывало. По дороге Альма говорит мне, что а прошедшие полчаса ей пришла в голову идея попробовать перезаписать Камилла в несколько человек, возможно это окажется не столь губительным для сознания носителя. Задаем вопрос Камиллу, получаем ответ, что добровольцев нужно не менее 11. Ищем добровольцев, тем более что физики утверждают о повторении волны 4-го типа в течении ближайших нескольких часов. Значит - нужны модули, чтобы как-то защититься. Модули нужны всем, медикам, биологам...
Нашли добровольцев. Камилл сообщает, что в таком случает, начинает фрагментирование на 11 частей и временно не сможет отвечать на вопросы.
Ждем 40 минут. Потом он задает вопрос, подготовили ли мы приборы и разработали ли процедуру. Мы рассчитывали на него в данном вопросе, но он УЖЕ фрагментировался, и произвести расчеты не может. Работаем на страх и риск. Во время записи 5-го блока гаснет свет, процедура прервана.
Выхожу с Юргеном проверять реактор - он в противопожарном костюме, я в радиационном. Реактор раскален, подойти к нему я не могу, так что просто готовлюсь, если что, вытаскивать Юргена. Тот разрезает сплавившийся кожух, мы забираем поврежденные части. Починка, очевидно, займет время.
В темноте наша станция выглядит еще более странно. Свет фонариков повсюду, люди продолжают работать. Потом со стороны входного шлюза доносится грохот, крики. Со стороны входного шлюза идет, круша все на своем пути, какая-то жуткая тварь - в темноте видно плохо. Народ прячется по комнатам... мы с кем-то еще (не видела в темноте), ставим баррикаду из стола и стульев, из подручных материалов. Если бы у меня было время подумать, то я бы поняла, что на Радуге в принципе не водится ничего таких размеров, человеком оно тоже явно не являлось, значит - кибер... Но когда страшно, думать очень сложно. Кибер проломил нашу баррикаду. Прячемся в комнате. Снаружи крики, и я открываю дверь, чтобы помочь тем, кто там остался... После чего кибер вламывается в нашу комнату. Было понятно, что реагирует он на движение, свет и звук. Замираем, стараемся не дышать. Он обнюхивает каждого, вплотную... потом кто-то снаружи захлопал, крикнул, отвлекая его. Тогда казалось, что этим нас спасли. Выбираемся с Альмой из комнаты, мимо кибера, в первый отсек станции - в поисках чего-то, чем можно будет его закоротить. Но его уже остановили, и через несколько минут разобрали на запчасти.
Свет восстановили, продолжаем перезапись. Из-за сбоя нашли еще одного добровольца - было непонятно, как переживет Александра перезапись блока, решили не рисковать. Мне записывали 10 блок из 11-ти. Ощущения странные, но никаких необратимых изменений у себя я не обнаружила.
Одновременно с этим по станции ходит эпидемия непонятной вирусной болезни, медики работают над этим и разрабатывают сыворотку. Вовремя.
Волна тоже идет, против нее выращивают защитный барьер из эндемичных кремний-органических организмов.
Потом мы получаем сигнал от "Стрелы", что она готова нас забрать. Пробрасывают трап - мы ползем по длинной "кишке" аварийного тоннеля. Наконец, впереди огни, все оказались в отсеке корабля. Командир "Стрелы" говорит, что мы готовы к старту, что "Тариэль" с детьми тоже благополучно достиг цели. Предлагаем вспомнить погибших на Радуге минутой молчания...
Ночь прошла, будто прошла боль,
Спит земля, пусть отдохнет, пусть.
У Земли , как и у нас с тобой
Там ,впереди, долгий, как жизнь, путь.
Я возьму этот большой мир,
Каждый день, каждый его час.
Если что-то я забуду,
Вряд ли звезды примут нас.
Если что-то я забуду,
Вряд ли звезды примут нас.
...Я возьму память земных верст,
Буду плыть в спелом, густом льне.
Там вдали, там, возле синих звезд
Солнце Земли будет светить мне.
Часть экспедиции:
И снова я...
Марта Клиберг. 8 марта 2*** года.
От игрока писать уже не буду - потому что совершенно точно все уже описала Магда. Почитать ее можно тут:
www.diary.ru/~MagdaM/p149884988.htm
и про мысли по-поводу, тут:
www.diary.ru/~MagdaM/p149866523.htm
Автор фотографий Хэппи, спасибо ей большое.
Значит, буду писать, как выйдет.
читать дальше
Я возьму этот большой мир, каждый день и каждый его час.
Если что-то я забуду, вряд ли звезды примут нас...
Если что-то я забуду, вряд ли звезды примут нас...
В тот день, когда по Радуге прошла Волна, я находилась в экспедиционном лагере в 500-километровой зоне, в степи. Нас было 5 человек, в том числе и мой муж, Игорь Костенко. Погибли все, кроме меня - мне удалось взлететь на флаере, и вывезти материалы экспедиции, все наши наблюдения за 4 месяца полевой работы.
От Игоря, кроме его научной работы, осталась одна фотография и книга "Два капитана". Наверное, я скоро выучу ее наизусть.
В тот момент, когда мы погрузились в транспортник и взлетели, когда я увидела лица товарищей - я поняла, что каждый из нас пережил не меньшее горе, но все держатся и готовы работать - именно в работе можно найти то, что не позволит отчаянию погубить тебя и товарищей. Сломается одна фишка - могут сломаться и те, что рядом.
Было принято решения считать нашу группу экспедицией, и, мне кажется, именно в этих словах и заключалось все, что помогло нам выжить. Мы были не беженцы, не погорельцы, не жертвы взбунтовавшейся стихии. Мы - научная экспедиция. А в таком случае любой из нас знал, что нужно делать. Вопрос эвакуации с транспортника был решен быстро - защитные костюмы, которые у нас были, надели медики, как те, от кого понадобится максимум усилий в первые минуты. Остальные шли без защиты. Очень холодно, под ногами скрипел снег, едкий дым застилал все вокруг. Это была совсем не та Радуга, что мы оставили.
База-16 оказалась цела. Внутри следы живших там людей и недавней поспешной эвакуации - разбросанные бумаги, смятые постели, игрушки, фотографии... Медики спешно помогали раненым, пострадавшим во время перехода до базы. Альма Винтер... да, в ангаре, пока мы чинили транспортник, я встретила Альму Винтер, во время перехода давала мне респиратор, чтобы сделать несколько вдохов, так что я лишь переохладилась и обморозила руки.
Обживаем базу, выясняем текущие проблемы. Для выхода есть несколько костюмов. Юрген и еще несколько человек выходят, чтобы проверить счетчики Юнга и реактор, который находится снаружи, в шлюзе. Физики, побросав вещи прямо у шлюза, первым делом занялись работой... я их понимаю, в чем-то. Таких данных у них потом может и не быть.
Я посмотрела микро-диск Игоря, который он сунул мне в последний момент. Его работы по нуль-Т физике. Я ничего в этом не понимаю. Показываю их Альме - мне кажется, она имеет право это знать такое же, как и я. Мы совместно проводим один чисто теоретический эксперимент - для которого достаточно наших знаний. Результат интересный, но в данных условиях тупиковый. Откладываю пока, решаю заняться своими землеройками - тем более мне кажется, мы зафиксировали очень любопытную тенденцию влияния на них остаточного излучения волны. Возможно, результаты будут важны именно сейчас - в конце концов все мы находимся сейчас под влиянием остаточного излучения.
Пока работала с Центральным процессором (а он тоже был не слишком в рабочем состоянии, постоянно выдавал ошибки и сведения о перегрузке), мне предложили включиться в научную группу по обсуждению и созданию нового направления в науке - киберпсихологии. Состав был весьма разнообразен - психологи, лингвист, физик, я - как биолог... Потом руководитель экспелиции Иван Добски объявил общий сбор, где собирались наметить общие проблемы, методы их решения и скоординировать действия.
Потом снова вернулись к работе. Мне нужно было выйти наружу - для работы необходимы были замерзшие трупы землероек. Но идти ночью и пытаться найти их под снегом в полной темноте казалось не слишком удачной идеей. Так что я просто находилась возле шлюза и пыталась выяснить, сколько у нас есть батарей от защитных костюмов и когда я смогу совершить выход, не истратив при этом все энергоресурсы экспедиции. Юрген очередной раз вышел... не вернулся. Мы с Владом бросились в шлюз без спец-защиты - времени надевать костюмы не было. Юрген лежал навзничь у реактора, костюм был поврежден и горел. Сбили пламя. Затащили внутрь. Мне казалось, прошло несколько бесконечных минут - на деле же мы уложились в 30 секунд.
Понимаю, что этот костюм тоже поврежден, что батареи перезарядятся только к утру, а тратить на свой выход последнюю оставшуюся я не могу. Ночью же тестировала процессор, точнее то нечто, что занимало 90 процентов его мощности. Я отвечала на вопросы сама и задавала их же машине, Альма же потом должна была проанализировать, не зная, где чьи. Для этого пришлось втиснуться в очередь, которую уже заняли Юрковский, Курчатов и кто-то еще. Нас пропустили.
Ответы были странные. Никогда не знала, что у ЦП есть любимый цвет (белый).
Тогда же на базе появились призраки... мы долго решили вопрос, считать ли их людьми. Но люди не исчезают в пространстве, люди могут переносить предметы, люди... В общем, я относилась к ним с большим уважением и сочувствием, но скорее, как к матрице, к проекции погибших сотрудников базы. Первое выключение реактора тоже было связано с ними - они считали, что сейчас 4 марта, и на нас идет волна, нужно отключить реактор.
Утром выяснилось, что я никуда не иду - двое товарищей из биологической группы успели уже выйти наружу, ни с кем это не согласовав, и не проверив костюмы высокой защиты. Батарей снова нет, костюмы повреждены, меня не хотят выпускать, потому что опасно. Зато наши вчерашние усилия не прошли даром - Елена Бадер и Альма Винтер смогли определить, что процессор занят посторонней личностью - Камилл перезаписал туда свое сознание. Удалось освободить ЦП, вместо этого оказались заняты 9 логических модулей, но зато Камилл получил возможность общаться с членами экспедиции, и многие его советы были очень важны и полезны.
Потом я помню все несколько отрывочно, так что не выдерживаю четкую хронологию.
Снова появляются призраки - мы с Юргеном стоим в дверях и не пускает одного из них выключить реактор. Не пускаем в прямом смысле - девушка агрессивная, она пытается оттолкнуть нас от шлюза и выйти. А в кибер-доке лежит человек и выключение энергии его убьет.
Никаких доводов тов. Соейр не воспринимала - ей не казалось странным, что в помещении так много чужих людей, что вокруг разруха, раненые. Она хотела выключать реактор. Наверное, в этот момент я окончательно поняла что это - не люди. Люди не могут не замечать столь очевидных фактов, и отказываться слушать.
У людей начинаются признаки переутомления - психологи работают. Запускаем процедуру обязательной двадцатиминутной релаксации - некоторых приходится приводить туда насильно.
Например Юрковского.
Несколько раз выходим наружу - я получаю свои образцы, потом несколько раз страхую Юргена - чтобы вытаскивать, в случае чего. Костюмы постоянно рвутся, батареи не работают, все снаряжение на износ. Таблетка радиофага перед выходом становится ритуалом.
Физикам и техникам нужны логические модули, занятые Камиллом. Обсуждаем возможность перезаписи его на другой "носитель" - нужен либо труп с неповрежденным мозгом, либо доброволец. Вероятность разрушения личности у добровольца - 87%. Поэтому вариант остается лишь в теории, ищем другие варианты. Хотя доброволец нашелся, как ни странно.
Соглашаюсь поучаствовать добровольцем в эксперименте Жана Маруани, про влияние музыки на кору головного мозга в состоянии транса. Эксперимент оканчивается неудачно - короткое замыкание в приборе, я получаю сильный удар током и ожоги.
Пока лежу в мед.блоке, узнаю от врачей, что медикаменты заканчиваются, если количество ранений останется прежним, то скоро лечить будет нечем.
На собрание я все-таки попадаю, и там, в разговоре, узнаю, что Камилл в его электронном варианте нравится не только мне и Альме, но и Алисе Кульгавой, и Елене Бадер. Что-то оказалось столько притягательным в скупых строчках на экране, я не знаю. Но сильные эмоции это вызвало у четырех разных человек.
После собрания решаем немного поспать - обе валимся с ног. Альма говорит, что пара часов сна нам необходимы. Тем не менее, поспать не удалось - я думаю над своими проблемами. Кто-то заходит к нам в комнату и зовет Влада. Может, они все-таки решили устроить перезапись? Вскакиваем, сна как не бывало. По дороге Альма говорит мне, что а прошедшие полчаса ей пришла в голову идея попробовать перезаписать Камилла в несколько человек, возможно это окажется не столь губительным для сознания носителя. Задаем вопрос Камиллу, получаем ответ, что добровольцев нужно не менее 11. Ищем добровольцев, тем более что физики утверждают о повторении волны 4-го типа в течении ближайших нескольких часов. Значит - нужны модули, чтобы как-то защититься. Модули нужны всем, медикам, биологам...
Нашли добровольцев. Камилл сообщает, что в таком случает, начинает фрагментирование на 11 частей и временно не сможет отвечать на вопросы.
Ждем 40 минут. Потом он задает вопрос, подготовили ли мы приборы и разработали ли процедуру. Мы рассчитывали на него в данном вопросе, но он УЖЕ фрагментировался, и произвести расчеты не может. Работаем на страх и риск. Во время записи 5-го блока гаснет свет, процедура прервана.
Выхожу с Юргеном проверять реактор - он в противопожарном костюме, я в радиационном. Реактор раскален, подойти к нему я не могу, так что просто готовлюсь, если что, вытаскивать Юргена. Тот разрезает сплавившийся кожух, мы забираем поврежденные части. Починка, очевидно, займет время.
В темноте наша станция выглядит еще более странно. Свет фонариков повсюду, люди продолжают работать. Потом со стороны входного шлюза доносится грохот, крики. Со стороны входного шлюза идет, круша все на своем пути, какая-то жуткая тварь - в темноте видно плохо. Народ прячется по комнатам... мы с кем-то еще (не видела в темноте), ставим баррикаду из стола и стульев, из подручных материалов. Если бы у меня было время подумать, то я бы поняла, что на Радуге в принципе не водится ничего таких размеров, человеком оно тоже явно не являлось, значит - кибер... Но когда страшно, думать очень сложно. Кибер проломил нашу баррикаду. Прячемся в комнате. Снаружи крики, и я открываю дверь, чтобы помочь тем, кто там остался... После чего кибер вламывается в нашу комнату. Было понятно, что реагирует он на движение, свет и звук. Замираем, стараемся не дышать. Он обнюхивает каждого, вплотную... потом кто-то снаружи захлопал, крикнул, отвлекая его. Тогда казалось, что этим нас спасли. Выбираемся с Альмой из комнаты, мимо кибера, в первый отсек станции - в поисках чего-то, чем можно будет его закоротить. Но его уже остановили, и через несколько минут разобрали на запчасти.
Свет восстановили, продолжаем перезапись. Из-за сбоя нашли еще одного добровольца - было непонятно, как переживет Александра перезапись блока, решили не рисковать. Мне записывали 10 блок из 11-ти. Ощущения странные, но никаких необратимых изменений у себя я не обнаружила.
Одновременно с этим по станции ходит эпидемия непонятной вирусной болезни, медики работают над этим и разрабатывают сыворотку. Вовремя.
Волна тоже идет, против нее выращивают защитный барьер из эндемичных кремний-органических организмов.
Потом мы получаем сигнал от "Стрелы", что она готова нас забрать. Пробрасывают трап - мы ползем по длинной "кишке" аварийного тоннеля. Наконец, впереди огни, все оказались в отсеке корабля. Командир "Стрелы" говорит, что мы готовы к старту, что "Тариэль" с детьми тоже благополучно достиг цели. Предлагаем вспомнить погибших на Радуге минутой молчания...
Ночь прошла, будто прошла боль,
Спит земля, пусть отдохнет, пусть.
У Земли , как и у нас с тобой
Там ,впереди, долгий, как жизнь, путь.
Я возьму этот большой мир,
Каждый день, каждый его час.
Если что-то я забуду,
Вряд ли звезды примут нас.
Если что-то я забуду,
Вряд ли звезды примут нас.
...Я возьму память земных верст,
Буду плыть в спелом, густом льне.
Там вдали, там, возле синих звезд
Солнце Земли будет светить мне.
Часть экспедиции:
И снова я...
Марта Клиберг. 8 марта 2*** года.
От игрока писать уже не буду - потому что совершенно точно все уже описала Магда. Почитать ее можно тут:
www.diary.ru/~MagdaM/p149884988.htm
и про мысли по-поводу, тут:
www.diary.ru/~MagdaM/p149866523.htm
Автор фотографий Хэппи, спасибо ей большое.
-
-
08.03.2011 в 11:42-
-
08.03.2011 в 11:53-
-
08.03.2011 в 12:31великолепный отчет...
Бродяжник
-
-
08.03.2011 в 12:38-
-
08.03.2011 в 13:03-
-
08.03.2011 в 17:51zlaya_panda А я догадалась )))
Снег из Сибири оно стоило безусловно и абсолютно. Я б, наверное, сейчас локти грызла, если б не поехала.
-
-
09.03.2011 в 11:44