Рассказец с порнушкой из сна на 2/3 написан, выкладывать буду только под список. Кому надо - пишитесь в комменты.
Предупреждения в общем понятные - кинковая порнушка, рейтинг высокий, даб-кон (наверное).

---

Ночью снилось забористое порно. Такое... кинковое Вот думаю, сон был достаточно четкий, можно и записать. Но получится ПВП А я ПВП никогда не писала...

---

Талер для героя

Я стоял у поленницы и, зажав в зубах скрученную Ройко сигарету, щелкал автоматической зажигалкой. Пальцы то ли замерзли, то ли просто дрожали: ребристое колесико прокручивалось вхолостую.
- Дайте я, оберст? – сказал Ройко. Через два щелчка в его руках зажигалка выпустила ровный, чуть дрожащий язычок пламени, я прикурил, закашлялся с непривычки. Вообще-то, я редко это делаю, окончательно отвык в госпитале, так что и своего у меня ничего не было – ни сигарет, ни табака. Я вытер губы и снова упрямо затянулся.
- Принести вам кресло? – Ройко переминался с ноги на ногу.
- Сюда? – удивился я. – Я что, инвалид? На кой черт мне кресло? И ты… иди, я могу постоять и один.
Ройко вздохнул, потом упрямо сказал:
- Я с вами хочу покурить. Одному это не дело, а тут такой случай. Позволите?
Я пожал плечами. Вот, даже собственный ординарец мне не подчиняется, чего удивляться, что Ивар весь ужин упражнялся в остроумии. Хорошо хоть, не одному мне доставалось, по Таубу и тем, кто готов шею сломать из-за дурацких пари, он тоже прошелся.
- Радка мне покою не дает расспросами, - начал Ройко, затягиваясь. – Нравитесь вы ей, влюбилась девка.
- Смеешься? – я глянул на него.
- Никак нет. Ей пятнадцать, самый возраст, чтобы в офицера, героя войны втрескаться. Да еще в молодого, неженатого.
- Ройко, - проникновенно начал я. – Я понимаю, что ты хочешь развлечь меня беседой и ради этого остался здесь и выдумываешь всякую ерунду, но посмотри на меня. И представь, что ты девушка. Ну какое тут влюбиться?
- Виноват, оберст, представить себя девушкой я никак не могу, физическая конституция не позволяет, - хмыкнул Ройко. – Но фотокарточка у нее ваша есть, на открытке. Вся затертая, не иначе – давно хранит. Вы там еще в старом звании, молодой совсем. И расспрашивает она меня каждый день, чего вы любите, да как живете.
- Старая карточка, Ройко, - заметил я. – Где я цел и осколком в глаз еще не получил. Понимаешь?
- Да что вы, девица, из-за осколка и шрамов переживать? – пожал плечами Ройко. – У нас, когда я служил в двадцатой, на Вирше, одному парню все ниже пояса оторвало, начисто. Все принадлежности. Так он после того женился через год, еще и выбирал из трех. А еще, я читал, можно стеклянный глаз вставить и цвет подобрать – не отличить от настоящего. Вы в столице часто бываете, там и можно сделать.
- Ройко, ты меня утешать пришел, что ли? – мне уже порядком надоел этот разговор, о якобы сохнущих по мне малолетних девицах, изувеченных, но не павших духом знакомых Ройко и стеклянных протезах. – Так мне этого не нужно. Я в порядке.
- Не нравится мне, что вы один тут стоите, - нехотя признался Ройко. – И господин Талер ушел после ужина, и не показывается. Вы почему спать не идете? Курить опять начали, а сами зеленый весь с непривычки.
- Пойду сейчас, - сказал я, искоса глядя на окна Ивара. Света там не было, створки плотно закрыты. Я затушил сигарету. – Летчику нашли место? В доме?
Ройко кивнул.
- Так точно. Устроили по первому классу.
- Ну, значит, и ты иди. Спокойной ночи. Мне ничего не нужно, я сам лягу.
- Доброй ночи, оберст. Вы долго-то не стойте, ночи сырые, холодные.

Моя комната была пуста – честно сказать, я до последнего тешил себя надеждой, что Ивар у себя не ложился, а пришел сразу ко мне и ждет. Но постель была аккуратно, внатяг, застлана покрывалом, на нем углом, по-армейски, стояла подушка. Ройко постарался, Милена сделала бы иначе. Я огляделся, прислушался к равномерному щелканью маятника в часах, а потом, злой и расстроенный, отбросил одеяло вместе с покрывалом и «уставной» подушкой. Черт с ним. Охота была голову ломать, какая муха его укусила.
Постель была холодная, жесткая и какая-то не своя, словно я снова оказался в больничной койке. Я крутился с боку на бок, мысли лезли в голову самые нерадостные. Проще всего было, конечно, встать и просто пойти к Ивару, спросить его, что произошло. Но я не мог заставить себя даже к двери его подойти. Почему-то мне казалось, что если бы он хотел меня видеть и разговаривать, то оставил бы на окне своей комнаты зажженную лампу, а то и просто пришел бы ко мне. Мы ни о чем таком никогда не договаривались, но почему-то я точно решил, что так и должно быть. Промаявшись без сна около получаса, я встал, нашарил в кармане оставшуюся самокрутку и зажигалку. Это было не самой лучшей идеей, меня до сих пор слега мутило после прошлой, но может, если мне станет совсем нехорошо, я смогу заснуть? Или хотя бы отвлекусь от этих мыслей ни о чем. Или заново привыкну курить.
В одном белье, я подошел к окну и рывком распахнул деревянные рамы. Сверху посыпалась какая-то труха, чешуйки краски, запахло пылью и почему-то старым, сухим сеном. Я сел на низкий подоконник, уперся пяткой в угол и начал щелкать зажигалкой. А потом так и замер, глядя вниз, во двор.
Там стоял Талер, спиной ко мне, облокотившись на коновязь, и я хорошо видел его макушку, казавшуюся совершенно белой в лунном свете. Он был одет, словно и не думал с вечера ложиться и тихо разговаривал с кем-то, стоявшим поодаль, в тени конюшни. Я высунулся, пытаясь разглядеть собеседника Ивара, хотя что там было разглядывать, не с Ройко же он там стоит и не с якобы влюбленной в меня Радкой, та должна десятый сон уже видеть. Напряжено вглядываясь в темноту я даже не сразу заметил, как огонек зажигалки начал лизать мне пальцы. Запахло жженым, и только потом я почувствовал боль. Я тихо зашипел сквозь зубы, встряхивая рукой – боялся, что Ивар или его собеседник повернутся на звук и увидят меня в окне. Вот нелепая ситуация, в своем же доме не знаю что происходит, да еще и боюсь быть замеченным за подслушиванием. Все же я пригнулся, рассудив, что раз Ивар стоит ко мне спиной, то второй – Тауб, кто же еще – лицом, и легко может заметить. Как хорошо, что я отослал Ройко спать, если бы он сейчас вошел, я бы не смог объяснить, почему стою полуголый на коленях у раскрытого окна, прижавшись к подоконнику, словно стрелок в окопе.
Конечно, я по-прежнему почти ничего не слышал, только его голос, отдельные слова никак не выделялись из тех фрагментов, что доносил до меня ветер. Но по интонации и жестам я мог хотя бы попробовать понять, о чем между этими двоими идет речь, и не угрожают ли Талеру. Я очень жалел сейчас, что не взял с собой в ссылку полевой бинокль, он бы пригодился.
Ивар как раз в этот момент надолго замолчал, опустив голову, невидимый собеседник что-то втолковывал ему из темноты. Я смотрел на его выбеленные луной волосы, перетянутые лентой на затылке, на сжимающиеся и разжимающиеся в кулак пальцы. А потом Талер вдруг резко обернулся и взглянул прямо мне в глаза. Я еле успел прижаться щекой к подоконнику, опуская голову как можно ниже. Но Ивар смотрел не на меня, а всего лишь на раскрытое окно моей спальни, и на лице его лежала четкая, черная тень. Долгие несколько секунд я слушал биение своего сердца и чувствовал, как острые края облупившейся краски отпечатываются на моей щеке. Потом Талер снова отвернулся и что-то ответил, мотнув головой, то ли запрещая, то ли отказываясь. Долгая тишина. Наверное, ему все же что ответили, только я этого не слышал. Потом Ивар, еще раз оглянувшись, медленно пошел через мощеный двор, удаляясь от дома, от пятна лунного света, от меня, растворяясь в темноте. Заскрипели ворота.
Я вскочил. Я не мог знать, ушел ли он просто через двор к озеру, или вышел, чтобы побродить по окрестностям, или решил оставить меня навсегда. Пусть я ничего не понимал в том, что происходит, но сейчас на раздумья у меня времени и не было. Если выйти через дверь, то нужно будет пробежать по галерее, спуститься вниз, миновать столовую и длинный коридор, потом будет высокое крыльцо с верандой и девять ступеней вниз. Получалось слишком долго, так что я просто перемахнул подоконник, мягко спрыгнув на покатую, крытую дранкой крышу. По крышам мне не доводилось бегать давно, лет десять, наверное, но я надеялся, что за годы военной службы навык не растерял. Оказалось – несложно. Я легко балансируя на коньке крыши, добежал до края и, уже не так ловко, соскользнул вниз. В босые ноги, непривычные к ходьбе без обуви, впилось занозами несколько щепок, заодно я больно ободрал ладони, запоздало подумав, что нужно удержаться на краю крыши, а не прыгать сразу вниз. Ночь сегодня была холодная и ветер с гор дул ледяной, заставляя вздрагивать от каждого порыва. Не та была погода, чтобы расхаживать в одних кальсонах, тем более по крышам. Но зато я мог хоть что-то сделать, а не ждать, маясь неизвестностью и непониманием. Догнать, найти, объясниться – или заставить объясниться, в конце концов. Сердце стучало в ребра гулко и громко, разгоняя кровь по венам, меня даже в испарину кинуло, от волнения, со мной часто такое случалось и раньше. Я сел на краю крыши, вглядываясь в темноту – прыгнуть и попасть на оставленные конюхом вилы совсем не хотелось. Но и времени выбирать место у меня не было, если Ивар действительно решил уйти, то успеет скрыться далеко. А если он вздумал стреляться с Таубом из-за каких-то старых счетов, и все намеки за ужином были именно об этом? Я сжал зубы, перекатился через край, повис на руках на несколько секунд и потом разжал пальцы, срываясь вниз. Из-за того, что я неверно помнил высоту, смягчить удар не вышло, пятки отшибло о брусчатку, на ногах я не удержался, упал. Левую свело судорогой от боли: на нее пришелся основной вес. Я упрямо поднялся и сделал несколько шагов. На перелом похоже не было, наступать было можно, значит ушиб не стоит внимания. Сперва хромая, но потом притерпевшись к боли, я побежал к воротам.
Их тень черной ажурной решеткой выделялась на фоне подсвеченного луной неба, одна створка была приоткрыта, бессильно качался на ветру крюк, иногда с жалобным звяканьем ударяясь о кованые завитки. Я ненадолго остановился, глядя на них и уже прекрасно понимая, что нужно было не дурить, а нормально собираться, одеваться и если уж искать Ивара, то взять лошадь. Или хотя бы сапоги надеть. Но развернуться и пойти назад иногда равносильно поражению. Я осторожно вышел, стараясь не коснуться створки, не хватало еще, чтобы на повторяющийся скрип выскочил Ройко. Он здесь совсем не нужен.
За воротами я остановился и долго вглядывался в темноту, прислушивался, не раздадутся ли шаги, с каждым мгновением все яснее понимая, что это бессмысленно. Я один. Я вообще один. Крюк продолжал стучать о сворку, и звенящие звуки плыли, растворяясь в ночи, накладываясь друг на друга.
Стучала каска, подвешенная на ремне к орудию. Пушка задрала в небо дуло, слепо и беспомощно глядя в низкие, дымные тучи. Каска висела, зацепленная кем-то за рычаг доводчика, и почему-то этот звук был единственным, который я слышал в полной, звенящей тишине. Я стоял на коленях, забрызганный какой-то теплой, жидкой грязью, и, вытираясь, только размазывал ее по лицу, удивляясь, почему же никто больше не стреляет. Не могла же наша батарея за те мгновения, что я выбирался из воронки, отброшенный туда взрывной волной, полностью подавить вражеский огонь. Но даже если и так, я должен немедленно встать и занять позицию, в бою что угодно может произойти. Я попытался подняться, но ноги были как будто не мои, колени подгибались, я словно проваливался во что-то мягкое, и оскальзывался, при каждой попытке выпрямиться. Тогда я пополз вперед, надо было сдернуть чертову каску, ее звон уже не смолкал, заполняя все пространство, и висеть ей там совсем не дело, на боевом орудии. Я старался ползти быстро, но получалось как-то не очень хорошо, меня почему-то заносило влево. Потом меня с размаху, обжигающе ударили по лицу, потом дернули за ворот шинели и ударили еще раз. Я посмотрел в лицо того, кто меня бил – рот его разевался беззвучно, лицо было в грязи, и я никак не мог понять ни кто это, ни чего он от меня хочет. Я только показал ему на каску, и тут же сам увидел и хозяина ее, и еще чьи-то тела, изломанные, распотрошенные, раскрытые кроваво-красным наружу. Грязь, такая скользкая и липкая, которую я никак не мог стереть с лица и рук, тоже оказалась красной, с какими-то сгустками и ошметками. Я уставился на свои руки, меня начало тошнить, голова поплыла, звон стал невыносимо громким, он заглушал теперь все, и нарастал, нарастал… меня вырвало. Это был мой второй бой.
Я вздрогнул, и, просунув руку между прутьями, набросил крюк на кольцо, потом схватился руками за решетку и прижался к ней лбом. Воспоминание было таким ярким, что меня до сих пор била дрожь. Наверное, поэтому я не сразу расслышал легкие шаги по земле и тихий, встревоженный голос, так не похожий на обычный голос Ивара.
- Альдо, что ты здесь делаешь? В таком виде… С ума сошел?

@темы: Тексты, Талер для героя

---

Вопрос

Народ, кто читает "Талера", как бы вы жанр определили? Ну там, фантастика, фэнтези, мистика, драма, экшн, психология, и т.д. Я сейчас даже не про стандартные фиковые "ангст, пов и т.д." я про жанры вообще. Литературные. А то у меня заело пластинку давно в голове сидит этот вопрос после одного дурацкого спора. Я знаю, что я права, но грызет, может, это только я так думаю. Потом объясню, в чем дело, тем, кто не в курсе.

@темы: Тексты

---

Отчаявшись дождаться, пока фильмы появятся хотя бы на торрентах в России, или на Озоне, купила их на немецком Амазоне с доставкой в Швецию. Скоро, скоро приедут два моих долгожданных диска Субтитры я могу с немецкого перевести, если немного посижу со словарем (моего уровня достаточно, чтоб читать газеты). Но там вроде и английские есть. В общем, первый раз за 10 лет покупаю официально выпущенные диски
Вот эти:

@темы: Маттиас, Кино и немцы

---

Блокнотики

Из старого, заказного. Нашла на карточке фотоаппарата. Тематика, думаю, ясна )))

@темы: Блокноты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Уже после обеда спонтанно собралась на море - хоть и холодно (15 С), но солнышко, и почему бы не погулять. На солнце было почти жарко, я дошла до своего любимого Marholmen, там разумеется никого не было. А потом меня дернуло искупаться. Вода в 15 градусов кажется холодной только вначале, когда входишь, потом она прекрасна. Особенно если иногда выходить на воздух - тогда она сразу начинает казаться теплее Я плавала наверное с полчаса, жалко было упускать такую возможность - абсолютно пустой пляж и побережье. А когда пусто (или мало народу и все взрослые), на Marholmen шведы купаются голышом. Эта фишка тоже прекрасна - когда ты ящерицей выползаешь, прячась от холодного ветра на разогретые солнцем камни, мокрый купальник на теле нафиг не нужен. Я наплавалась (нырять только не стала, все-таки прохладно, чтоб с мокрой головой ходить), сделала несколько фотографий автоспуском.

@темы: Путешествия

---

Лето внезапно кончилось. У меня еще болят сгоревшие в воскресенье плечи, а за бортом уже всего +12 градусов. Маечки и шортики придется временно убрать... Хоть искупаться успели, в воскресенье я даже немного плавала, а не только окуналась и бегом на камни - греться.
Завтра или в четверг поеду к самолетикам, самая погода )))

---

Талер для героя

Очень для меня сложный фрагмент. Мне не совсем нравится то, что получилось, скорее всего потом буду немного менять/дописывать, но пока так.

Ивар не вернулся – вместо него примчался, нахлестывая лошадь, Ройко. Вид у него был такой, словно торопился он со срочным донесением. Впечатление портила только кобыла Ивара, привязанная к задней луке седла и недовольно вытягивавшая шею. Ройко осадил коня, привстал в стременах и крикнул:
- Оберст! Лошадь я привел, ужин готовится, баня топится, врач не нужен, как сказал господин Талер, но могу достать.
- Врач не нужен, - сказал я, поднимаясь. Рука болела, стылая, давнишняя боль выворачивала плечо, грызла кость изнутри, но врача предлагали не мне, а упавшему с небес Таубу. Да мне и не помог бы никто, такие вещи лечат не скальпелем и инъекциями, а магией.
- Не нужен, - повторил за мной Клаус. Он тоже встал на ноги и сейчас выглядел каким-то напряженным и растерянным. Я знал, в чем дело, и, пожалев его, не стал долго тянуть:
- Господин Тауб, вы можете остаться на эту ночь у меня в доме, я приглашаю. Завтра разберетесь со своим аэропланом, а сегодня я предлагаю вам горячий ужин и постель.
- Я с ним уже разобрался, - вздохнул Клаус, но глаза у него повеселели. – Так разобрался, что дальше некуда. Влетит мне теперь, не расплачусь. Благодарствую за приглашение, милостивый господин оберст-полковник, и с удовольствием им воспользуюсь.
Что-то прозвучало в его словах знакомое и одновременно неестественное, как будто Трауб говорил не своим голосом. Я не мог уловить более точно, в чем здесь была фальшь, но почему-то вспомнил городских проституток: малолеток, накрашенных и разодетых, как взрослые женщины, но при этом с прозрачными детскими глазами и бледными веснушками на щеках. Фальшь была двойной: хоть и выглядели они под слоем краски, почти как дети, знаниями в определенной сфере и циничностью превосходили многих опытных женщин.
Пока мы ехали по дороге к поместью, Трой бежал так, чтобы держаться между мной и Таубом. То ли тот ему понравился, то ли наоборот, Трой считал, что нужно не выпускать его из поля зрения. Сам Тауб окончательно утратил былую веселость и, опустив голову, смотрел на дорогу между конских ушей – наверное, думал о том, сколько стоит почтовый самолет. На ремне через плечо у него висела плоская кожаная сумка, офицерский планшет. У меня самого был точно такой же, только из темной кожи, исцарапанный и пробитый в одном месте осколком. Я разглядывал планшет Тауба и думал, в каких же сумках возят почту. По всему выходило, что ради такой планшетки, даже забитой письмами, заряжать аккумулятор и гонять аэроплан совершенно не оправдано, письма будут золотые.
- Клаус! – окликнул я. Тот медленно поднял голову, словно не сразу понял, к кому я обращаюсь.
- Да, оберст?
- В чем возят почту? Про военную почту я знаю. И сколько может перенести один аэроплан?
- В мешках, - Клаус накинул повод на локоть и обеими руками показал что-то округлое. – Вот такие мешки, зашитые и опечатанные сургучом, оберст. Если почта имеет высший приоритет, а воздухом такую часто возят, то печать не сургучная, а магическая. Сияет и жжется, а при нарушении печати сжигает к чертям содержимое. Или нарушителя – это уж смотря какое содержимое. А перенести – еще один мой вес с парашютом вместе, килограмм сто, или сто двадцать.
- А в планшетах что возят? Особо важные и ценные послания?
Он посмотрел на меня, потом словно через силу улыбнулся и ответил:
- Карту я там вожу, оберст. Чтоб видеть, где летишь. Ну и важные послания, конечно, тоже в планшете возят, только их кому попало не доверяют. Вроде как мне – не доверят.
Я кивнул и дальше уже не расспрашивал.

«Змеева горка» показалась, как только мы поднялись на холм. Дорога, двойной светлой линией рассекала луг, покрытый пожухшей, но еще помнящей летнее солнце травой, вдали виднелся дом и мощеный двор. Предзакатное солнце как раз выглянуло из-за туч, освещая все вокруг, и весь этот вид сейчас казался словно нарисованным, похожим на открытку или картинку в журнале. Издалека видно только хорошее. Говорят, издалека и убивать легче, не видно смерти рядом, все становится, словно бы игрой. Возможно, так и есть, если передвигать фишки и флажки на карте. Или если стрелять с аэроплана, не видя ни раскроенных черепов, ни оторванных рук и ног. Артиллеристам, конечно, больше повезло, чем пехоте, хотя я слово «повезло» здесь вообще считаю не слишком уместным. Да, я не видел, обычно, куда попадают запущенные моим расчетом снаряды – точнее, что они делают с теми, рядом с кем разорвались. Но я слишком хорошо знал, чем кончается такой выстрел с той стороны в нашу. У меня уже пару часов сильно болела собранная когда-то по кусочкам и зажившая рука, так что и воспоминания рождались соответствующие.
У самых ворот я не удержался, пустил Серую в галоп – вроде как я хозяин дома, должен убедиться, что там все в порядке, прежде, чем на двор въедут гости. Пусть этот гость и не совсем настоящий, а случайно свалившийся на голову разгильдяй-почтовик. Подковы вышибли искры из камня, которым был вымощен двор, Серая недовольно затанцевала, я с трудом удерживал ее левой рукой.
- Милена! – крикнул я, одновременно оглядываясь в поисках Ивара. – Мы вернулись, у нас гость. А господин Талер где?
- Я здесь, - негромко отозвался Ивар. Он стоял в стороне, у коновязи, словно так и не входил в дом, хотя приехал намного раньше нас. Веснушки темными брызгами выступили на светлой коже и казались сейчас очень заметными. Я заулыбался, все-таки это было совершенно невыносимо и долго – остаться без него, и хотел ему об этом сказать, но Ивар на мою улыбку не ответил, он напряженно смотрел на ворота.
- Этот что, тоже сюда приехал?
- Кто, Тауб? – я обернулся. Клаус как раз неловко, на животе, сползал с лошади, ухватившись рукой за гриву. – Да, я его пригласил. Не бросать же было на дороге.
- А хоть бы и бросил, - сказал Ивар. – Это ничего бы не изменило, он бы все равно... Я так и знал.
Он повернулся и, не глядя на меня больше, пошел к крыльцу. Я растеряно смотрел ему вслед, ожидая, что Ивар сейчас обернется и скажет что-нибудь еще, или засмеется, глядя, как я попался на его загадочный вид и слова, или скажет, что он не… Хлопнула, закрываясь, дверь.

Я, неловко наклонившись и стараясь ничего не опрокинуть с той стороны, где было «слепое пятно», налил вина в бокалы Тауба и Талера, а потом и себе. Светло-золотистый яблочный сидр Милена подала в кувшине, поставив на середину стола и предоставив нам самим с ним разбираться. Наверное, тоже почувствовала, как звенит и плавится от напряжения воздух в этой комнате, и понимала она не больше меня в том, что сейчас безмолвно происходит, так что посчитала за лучшее просто не показываться в столовой. Я такого себе позволить не мог. Тишина тяготила меня: Ивар молчал весь вечер, я пытался предлагать темы для разговора, Тауб поддерживал их, но как-то невпопад, словно все его мысли были о другом. Наконец, мне это тоже надоело и я решил пожертвовать тактичностью.
- Что могут сделать почтовому пилоту за разбитый самолет? – я решил, что это-то его сейчас интересует. Клаус вздрогнул, и перевел взгляд с Ивара, на которого он совершенно неуместно таращился уже несколько минут, на меня,
- Смотря как разбит, - пожал он плечами. – Скорее всего, оштрафуют на стоимость ремонта.
Что ж. для человека, которому грозит на несколько лет попасть в долговую кабалу, он держался на удивление спокойно.
- А твой аэроплан подлежит ремонту?
- Нет, скорее всего, нет. Но двигатель можно снять, светляк демонтировать, некоторые приборы, которые целы. Вы бы, оберст, выделили бы мне пару солдат на денек, мы бы его живо разобрали, - вкрадчиво начал Клаус. – У вас же здесь…
- У меня здесь только денщик, – ответил я, пожимая плечами. – Так что, при всем желании – не могу.
Желания у меня такого и не было, но это Клаусу знать было не обязательно. Он прищурился:
- Да? А знаменитые «Черные знамена» остались без командира?
- Он слепой на один глаз и только из госпиталя выписался, – вдруг резко сказал Ивар. – Какой он, к черту, сейчас командир? Извините, Манфред, но ведь это так и есть.
Я молча посмотрел на него, пытаясь понять, что случилось за то время, пока я его не видел. Ивар был сам не свой, и тревога, ощущение чего-то неспокойного, неумолимого стоящего рядом, перекрывала обиду.
- Да, я не подумал, - Клаус чуть разочаровано пожал плечами. – Но возвращаться-то вы собираетесь, или все, в отставку отправлены?
- Не дождетесь, - сказал я, пытаясь обратить все в шутку и даже улыбнулся. Ивар на меня больше не смотрел.
- Это правильно, - Клаус поднялся, перегнулся через стол. – Разрешите, я еще налью? Выпьем за нашу армию, надежду и опору государства.
- Последнюю опору, - вдруг добавил Талер и встал. – За такое я сидя пить не буду, тем более в присутствии господина оберст-полковника.
Я поморщился, но потом решил, что не дам испортить себе настроение, которое и без того не слишком радужное. И втянуть в спор и ссору при постороннем тоже не дам, чтобы там Ивар себе не придумал. Я спрошу его потом… я умею ждать. А здесь и сейчас ничего плохого произойти не может, кем бы ни был этот Клаус Тауб. Пока я здесь – не может.
Мы со звоном сдвинули бокалы, сидр плеснул через край, на пальцы.
- За армию!
- Тогда уж и за почтовую службу нужно выпить, - миролюбиво сказал я, после того, как мы сели. – Чтобы все новости, плохие они или хорошие, доставлялись нам вовремя. И письма от близких, конечно, тоже.
- Письма и новости, - это сколько угодно, - кивнул Клаус.
- Интересно, - протянул Талер. – А мне кто-нибудь стал бы писать, если бы я уехал сейчас далеко-далеко. Вот вышлют меня завтра приказом еще дальше вашей «Змеевой горки» и что?
- Я стал бы, - ответил я быстро.
- Вас убьет снарядом через месяц, это ненадежно, - отмахнулся Ивар. – Или оторвет руки-ноги. Не станете же вы надиктовывать любовные письма своему ординарцу? Нет… не получится. Прилетит вот ко мне в заточение такой вот Клаус Тауб на белом аэроплане. И без писем. Какое будет огорчение. Или все-таки с письмами, а?
На этот раз обескуражен был и Тауб, он посмотрел на меня, словно искал объяснений, но я понимал в проиходящем не больше его, разве что в руках себя держал достаточно хорошо. Единственное что приходило сейчас мне в голову, это то, что Ивар либо обиделся на меня за что-то, либо по какой-то причине изображает перед почтовым курьером, как несладко ему живется в ссылке. Или может, он просто стыдится того, что между нами произошло и не хочет, чтобы хоть кто-то об этом знал? Я пытался поймать его взгляд, но Ивар умело избегал смотреть мне в глаза.

@темы: Талер для героя

---

Купальный сезон открыт...

Мы с Магдиным наследником уехали сегодня на острова. Обошли половину острова по туристической тропе, пожарили колбаски на гриле, съели "армейскую" консерву с гороховой кашей, искупались (не по одному разу, хотя вода все еще ледяная).

обнаженка

@темы: Путешествия, Фото

---

Бытовые заморочки...

На одном форуме народ обсуждает, решила вспомнить свои.
- Я никогда не сплю полностью раздетой. Самый минимальный вариант - свободные короткие шорты.
- Чашки для чая должны быть либо прозрачными, либо белыми внутри. На крайний случай - красными или желтыми, но лучше белыми. Снаружи - любыми.
- Я не ем мясо без гарнира или хлеба
- Не пью молоко
- Не могу подметать, стоя при этом на полу босиком
- Вообще не люблю убирать, когда дома есть хоть кто-то.
- Стены в доме должны быть однотонными или в полоску. Или иметь однотонные части (заклеены до середины стены, например)
- У кровати всегда должна быть лампа. Я читаю перед сном, да и вообще, лампа возле кровати - обязательна.
- Предпочитаю боковое освещение верхнему
- Чай пью либо обжигающе горячий, либо полностью остывший, холодный. Теплый терпеть не могу.
- Не выношу, когда ко мне без разрешения притрагиваются люди.
- Накидки на креслах и диванах НЕ МОГУТ сползать. Меня ничего так не выбешивает. как стянутые с кресла или дивана накидки (если они там есть).
- На окнах должны быть шторы или жалюзи. Исключение - стеклянные стены, веранды и т.д. Не ради того, чтоб не подглядывали. просто мне чудовищно неуютно без.
- Засыпаю всегда в одной позе
- Кладу в чай варенье.

Апд:
-Всегда сплю с открытым окном или форточкой. Даже в -30. Я лучше шапку надену, но мне будет, чем дышать )

Можно делиться своими )))

---

Я практически здорова (ровно неделя прошла, как в том анекдоте: Если насморк лечить, то он пройдет за 7 дней. А если не лечить, то болеть будешь неделю). Единственное что меня смущало - как только я хоть немного попадаю на ветер, снова закладывает ухо. Купила себе панамку в стиле 20-х 30-х годов, как раз закрыты затылок и уши. Вчера опробовала ее на море - отлично, вечером никаких ухудшений, а я почти купалась (почти, потому что вода 12 градусов, так что я заходила до колен и ополаскивалась). Шведы некоторые плавают, кстати. И детей купают. Не была бы я простывшая - с вышки бы тоже прыгнула, а так пока боюсь.
Зато я знаю, что прогулка в выходные на катере с этой панамкой меня обратно в постель не загонит. Ура Панамка смешная, не простуда - я бы ее не купила, а теперь она мне даже нравится.
Я и прокатный велосипед (сегодня поеду на нем в парк, заодно и верну)

Смешная панамка. Мне нужен еще пионерский галстук, и я буду старшая пионервожатая в довоенном Артеке

@темы: Фото

---

про девичье

Я уже писала как-то, что как только я приезжаю за границу, я на 3-4 день начинаю хотеть замуж и детей. У меня какой-то напряг уходит, который в России я и не замечаю. Но в России я размножаться не хочу, видимо, не чувствую, что условия есть.
Ну так вот, я тут в лирическом настроении пребывая (а шведы еще все ух какие блондины, мой любимый типаж) вспоминала свои романы юности, когда могла выйти замуж (либо звали, либо очень хотела. либо все к тому шло). И - честно говоря, жалею только об одном человеке, и то, потому что ничего о нем нынешнем не знаю.
Остальные же мои "женихи" сейчас просто жесть. Тот, который ухаживал за мной 2 года, сегоднея постучал в аську, слово за слово, я сказала, что еду сейчас на море. Он мне с грустью говорит, что моря никогда не видел... Я, как всегда, когда такое от 30-ти летних слышу, фалломорфирую. Ну и намекаю, что море не так уж далеко, невелика сложность на него попасть (цена вопроса-то тысяч 30 вместе с перелетом). Он мне отвечает, что тогда не сможет работать, а он жадный, жалко не заработанных денег. Вот честно - какое же это унылое житье, когда ты не можешь даже на море съездить (зарабатывает он больше меня, кстати, детей нет, жена тоже работает). Трястись над каждым рублем и вечно денег не иметь... (я их тоже вечно не имею, но я не трясусь, а вполне себе трачу).
Короче - слава богу, что не вышла Сейчас бы я вместо моря, вкалывала бы в Нске, неизвестно ради чего.

---

Удалось совершить хитроумный квест - осилить меню автомата по выдаче великов напрокат и перегнать этот велик к Магдиному дому (5 трамвайных остановок, но вдоль путей ехать нельзя, в итоге дорога дольше и запутанней). Итак, велик у меня. На три дня это стоит 10 крон (40 рублей). В общем, чисто номинально. Зато можно будет завтра съездить на нем на море, если в карте разберусь. Вообще у меня очень хорошо с ориентированием на местности, сейчас тоже ехала по внутреннему компасу, жаль, дороги не всегда с ним совпадают.
А сегодня с Магдиным наследником покатаюсь, куда-нибудь подальше, а то он кругами вокруг микрорайона ездит один, неинтересно.
Здесь наконец-то лето!!! +26 в тени. Надеюсь, счас водичка быстро прогреется, заодно у меня пройдут остатки насморка и мы с морем сольемся в экстазе.

---

Это лето имеет определенно синий цвет. В прошлом году у меня в одежде были в основном серые цвета (я очень люблю серый). В этом - тянет на синее и голубое. Пользуясь тем, то сегодня +26, выгуляла новое платье (у меня по прежнему насморк, заложен нос и ухо, так что вид не очень "товарный"). Платье офигенное, купила уже здесь.
Я не такая, я жду трамвая... (спасибо мусорному ящику и автоспуску).


А это была попытка сфотографироваться под цветущим деревом.

@темы: Путешествия, Фото

---

Пока я тут болею и никуда не хожу, напишу про поездку немного. Я люблю читать чужие "путевые заметки", можно и свои написать.
Маршрут в этот раз у меня был Москва-Рига-Франкфурт-Гетеборг. Во Франкфурте сутки и вылет из другого аэропорта (в другом городе). В Риге я как в прошлый раз, спустилась вниз в пиццерию в шенгенской зоне и там прекрасно провела время с вай-фаем и недорогим кофе.
Во Франкфурте меня встретила такая жара, что пришлось вытаскивать из рюкзака майку и переодеваться прямо в туалете. Потом возникли первые проблемы: прилетела я в Терминал 2... откуда ничего не ходит до города. Выяснилось это опытным путем. Поняв, что вариантов нет, я села в бесплатный автобус-шаттл, в надежде, что он увезет меня куда-нибудь в более транпортно-обильное место. Шаттл привез меня к внутреннему вокзалу франкфуртского аэропорта и я пошла искать электрички до центрального вокзала. Купила билет (4 евро) и спустилась вниз, под землю, на платформу. Дальше было смешнее. На табло не было не то, что дублирующих надписей на английском, там и немецкие направления давались с сокращениями. Все же меня озарило, что Hbf это "Хауптбанхоф", главный вокзал.
До него всего 3 остановки и 10 минут реального времени. То есть, это не Толмачёво, тут вполне реально уехать ночевать в город и вернутся в аэропорт. В электричке было не жарко, работал кондиционер, но все же я порядком взмокла - куртку мне девать было некуда, а рюкзак тяжелый. До кучи я поняла, что потеряла распечатку с картой и подробным добираловом до отеля. У меня остался только адрес, на платежном документе, Мозельштрассе, 40 и мои смутные воспоминания, что это близко от вокзала и что на эту улицу можно выйти с Кайзерштрассе. Мой внутренний компас вывел меня из вокзала ровно на эту самую Кайзерштрассе, и я пошла искать свой поворот. Солнце светило, народ ходил в шортах и майках, вообще было полное ощущение внезапного лета.
Найти хостел оказалось легко, он действительно в 10 минутах неспешного шага от вокзала. На улице красных фонарей (об этом предупреждали ) По случаю обеденного времени проститутки на улице не стояли, только заведения своеобразные были открыты. с весь ого-го афишами и рекламой. Хотя все прилично и в основном письменно, детской психике не грозит ничего.
Внутри было мило и чисто, я пришла на 40 минут раньше чек-ина, так что мне предложили подождать в кафе на первом этаже, где был чай-кофе бесплатный и вай-фай. Потом мне дали карточку гостя, и ключ-карту от комнаты. Там ввиду специфичности района входную дверь открывают только с ресепшион, так же как и дверь, ведущую в жилые коридоры, а комнаты все с электронными ключами. В комнатах чисто, прохладно и тихо, есть большие выдвижные ящики (чемодан небольшой влезет легко), которые можно запереть на замок (свой или взять напрокат на ресепшион). Кому нужно, могу сказать название хостела, очень неплохой.
Продолжение попозже...

---

Новый рассказ

Спасибо  CrazyJill и  -Orin- за помощь в срочной вычитке

15.05.2012 в 03:14

Пишет  Avgusta123:

Новый текст
Мы с Мартой участвовали в конкурсе "Рваная грелка". Там по условиям задается тем и за три дня нужно написать текст. .
Мы снова вышли в финал, но в этот раз показатели хуже 35 место. В конкурсе участовало около 160 рассказов, точную цифру не помню. Но примерно так. Темой был "Электросталин" антураж - "дизельпанк".

Если кого-то интересует, что получилось, смотреть здесь:
leningrad.su/makod/show_product.php?n=1087

@темы: Тексты

---

В Швеции

холодно (это вам не Германия, короче), дождь, ветер пахнет морем, чайки орут над городом. Но мне здесь как всегда, хорошо.
Вчера за 400 крон купила куртку своей мечты - парку-ветровку, длинную, с капюшоном, пыльно-песочного цвета, без подкладки, просто летний пыльник. Жаба давила, но я именно такую искала года 3. В Р-ии это бесполезно, но их и в Швеции не на каждом углу. Потеплеет, можно будет обновить.
Поняла, что у меня совершенно натурально сносит крышу от немецкого языка и от любых летчиков-пилотов. Короче, мне нужон в мужья пилот Люфтганзы Я прощу ему все за эти два факта ))
Вообще тут так пасмурно и умиротворительно, что я, наверное, буду дальше писать "Талера" и "Чужую войну". Оба текста никак их головы не уходят, нужно заканчивать их.

---

Немножко фотографий.

Жара и лето во Франкфурте:

Посмотреть на Яндекс.Фотках
Площадь восстановленного центра города

Посмотреть на Яндекс.Фотках
Жирные Упитанные птички на берегу Майна

Посмотреть на Яндекс.Фотках
Старое здание и совершенно космический небоскреб:

Посмотреть на Яндекс.Фотках
И еще немного меня

Посмотреть на Яндекс.Фотках
Палаточный лагерь протестующих против чего-то (не разобрала). Никто не трогает их, заметьте

Посмотреть на Яндекс.Фотках