Вчера ночью совершили восхождение на крепость Короны. Натуральное восхождение, потому как было +3 и скользко так, что приходилось ползти, цепляясь за заборчик. Наверху бы ветер, новогодний город под ногами - огни, шпили церквей, свечки,свечки, в каждом окне. И два уже встретивших новый год шведа, один из которых, более похожий на итальянца, все поражался Магдиным волосам, которые знатно развевались на ветру, пока сама Магда на растопыренных ногах ехала по склону и пыталась за что-нибудь зацепиться. За меня было нельзя, я уже валялась там.

---

Полезли подарки разворачивать?

Я начинаю хвастаться первая!!! Итак, с разной периодичностью под елочкой я нашла:
Графический планшет. О... отвал башни. Я так его хотела, но я даже в вишлист его не писала, думала, смысла нет. А теперь он у меня есть, и я буду рисовать всякие штуки лучше, чем мышкой.
Альбом для фотографий без пленок, чтобы наклеивать фотографии. Стильненький, красивый, хочется его чем-то заклеить сразу ))
Духи. Настоящие, никто мне не дарил раньше ))) У папы аллергия на любые парфюмы, а будучи взрослой, я не особо заморачивалась.
Шелковые платочки и ночную рубашку. Мягкое, легкое, нежное... Я сензитивный маньяк, я люблю шелк.
Норвежский свитер со снежинками - это от бабушки, но купила его я сама. Настоящий, не мейд ин чайна.
Шкатулка в виде старинной книжки. Это мне от меня, просто ее по ошибке упаковали в магазине в подарочную бумагу, так что считается подарком.

В общем ура!!!! Я с детства так не радовалась, копаясь под елкой.

---

Мне проще по месяцам...

Вспомнить год.
Январь:
Холодно, так холодно, что я не могу даже на лыжах съездить покататься. Задолбал холод. Пишу "Союзников". Провела кукло-пати и поругалась с половиной из кукло-сообщества Нска. Все почти ебнутые на голову.
Февраль.
Магда приехала и почти сразу уехала, в промежутке был СибКон с 40-градусными морозами, первым поставленным лангедоком и утренними Магдиными семинарами по театральному мастерству. И с номером-люкс. И Карнавалом.
Болею после Сибкона, дописываю "Союзников".
Март.
Москва, на этот раз нам есть. где переночевать нормально. Пустая квартира, спим на матрасах. Жду бумагу для посольства и это мотает нервы и мне и Таньке.
Прага, снег, узкие улицы, рогалики с сахаром, глинтвейн. Мне 30 лет. Орган в соборе. Потом Швеция, пахнет весной, подснежники, лоси, скалы, чайки, море.
Апрель.
Еще немножко Швеции. Потом Москва - там +16. Новосибирск -13, снег и не думал таять. Начинаем "Диверсанта", меня страшно прет.
Май.
Я работаю, работаю, работаю. Обрила голову наголо, под железку. Закончился 5-й сезон СПН. Купила велик. Отключили тепло, на улице почти весь май около нуля. Холодно.
Июнь.
Много катаюсь на велике, снова работаю, потом болею. Пока болею, приезжает Магда, и я тащусь ее встречать, наглотавшись колдрекса. Празднуем Магдин ДР. В бане. Июнь холодный.
Июль.
Тоже холодно. Готовимся к поездке, пытаюсь работать. Играем в продолжение "Права победителя". Потом любимые мои Ауренга и Сагитта приезжают. Алтай. Много хороших людей и одна проблема, в которой виновата я. По итогам поездки со мной разругались два товарища. Один и шел бы на хуй, а второго жалко было терять, но увы, некоторые люди существа парные.
Август.
И снова холодно ) Закупаем материалы для ремонта, Магда уезжает. Я делаю ремонт, сплю в руинах и работаю. Целенаправленно худею на 6 кг.
Сентябрь.
Ремонт продолжается и заканчивается. Финансовый коллапс, жду новую банковскую карту, живу на остатки денег. Увольняюсь с работы. Осень теплая и солнечная. Много гуляю, почти каждый день хожу в лес.
Октябрь.
Лес, золотые листья, тепло. Гуляю, чтобы набраться этого тепла на долгую зиму. Начала писать "Талер". Диверсант получает наше любимое 4-е место.
Ноябрь.
Работа, работа, много-много. Ищу, куда пристроить котов, покупаю новогодние подарки - готовлюсь, одним словом.
Декабрь
Поездка. Нальчик, бабушка, старый дом. Горы. Поезда, поезда. Первый раз ехала совсем одна в купе. Интересный опыт
Швеция, Рождество. Все в снегу и огоньках. Дома у Магды тихо и уютно. Я болею...

---

Я болею, но я это дописала :)

Этот отрывок у меня больше недели лежал, ждал дописывания и правки.

Талер для героя

Я нарочно пропустил мимо внимания некую двусмысленность, которую Ивар старательно подчеркнул. Ну их к черту, эти игры, я не стану действовать так, как он от меня ждет. Я сделаю вид, что ничего не заметил. Я вытянул из деревянной кадушки распаренный веник, он был тяжелый, с него на пол падали капли горячей воды и в парной сразу сильнее запахло листьями. Жестом показав Ивару, что лечь нужно ровно на живот, я резко встряхнул веник над печью и мягко, с оттягом шлепнул его по спине. Ивар охнул, но ничего не сказал, только тихо зашипел сквозь зубы.
- Больно?
- Горячо. Но вы продолжайте…
Я продолжил. Все мысли, заставлявшие меня мучительно краснеть, куда-то исчезли, несмотря на то, что Ивар по-прежнему был совершенно голый. Он охал, вздыхал, вздрагивал, но покорно лежал ничком, пока я парил его, обливал теплой водой, прохаживался веником от кончиков пальцев до плеч, на которых мокрыми колечками прилипли его волосы. В купальню я тащить его не решился, подумав, что для первого раза это будет чересчур, так что по окончании процесса просто помог подняться, завернуться в простыню и вывел в предбанник.
- Вы меня подождите, я скоро.
Ивар поднял на меня глаза, орехово-медовые, ясные, яркие на раскрасневшемся лице.
- Я согрелся. Никогда не думал, что вы когда-нибудь станете меня греть… Манфред.
Я молчал. Ивар выпутал из влажных складок ткани руку и коснулся моей груди – ровно над сердцем, где бледной ломаной линией тянулся шрам.
- Больно?
Я дернул головой: «Нет». Способность говорить я почему-то утратил, словно прикосновение Ивара имело магическую силу, способную пробиться через иммунитет.
- Ну, значит было больно, - словно сам с собой продолжил он. – Альдо, я тебя дождусь здесь. И мы пойдем домой, хорошо? Все будет, но только дома, не в бане. Я обещаю.
Я не понимал половины слов, и не находил в себе сил возражать. Но мне до головокружения нравилось слушать его голос, чувствовать его пальцы на своей коже и смотреть в глаза. Потом он убрал руку и чуть толкнул меня под локоть:
- Давайте уже, не заставляйте себя долго ждать. Мы с Троем хотим есть, там Милена уже наверняка расстаралась.
Я кивнул и отступил назад, в парную. Только прикрыв за собой дверь и прижавшись к ней спиной, я смог как-то осознать то, что он мне только что сказал. Все будет? Что «все»? Что у нас будет такого, что он называет меня по имени? Он решил, что я не хуже Филиппа? Как он мог так решить, когда я сам в этом совсем не уверен?
Плохо обструганные доски кололи кожу и обжигали, нагревшись от печи. Я выпрямился, запретил себе дальше думать обо всем этом, и для начала опрокинул на себя таз с водой. Для приведения в чувство.

К тому моменту как мы, распаренные, в чистой одежде и с мокрыми волосами, сели за стол в гостиной, я заметно успокоился и решил не форсировать события. Что будет, то будет. Я на дороге пообещал Трою объясниться с Талером, и я это сделаю. А что будет потом – этого даже Ивар знать не может. Ужинали мы вдвоем… точнее втроем – Трой под столом с хрустом грыз здоровенный мосол, отданный ему Миленой, и иногда от удовольствия вздыхал и стучал хвостом. Его присутствие лишало обстановку камерности, и я был этому рад. Я порядком уже измучился от бесконечных терзаний и мыслей. Ивар Талер, который сейчас постоянно находился рядом, не выходил у меня из головы, заставляя думать о себе едва ли не больше, чем раньше, когда я видел его лишь изредка и в компании его величества.
Жаркое с фасолью, мед, молоко в глиняной крынке – ужин был по-деревенски простым, но после долгой дороги под дождем казался необычайно вкусным. Заставив себя не думать о предстоявшем разговоре, я обнаружил, что вполне чувствую вкус еды и могу получать удовольствие не только от лицезрения господина Талера, облизывающего губы, белые от сливок. Ел я быстро, как привык в артиллерийской школе и в армии, так что моя тарелка оказалась пустой намного раньше. Я отложил ложку, бросил Трою корку хлеба и сказал, стараясь, чтобы голос мой звучал ровнее:
- Я пойду к себе. Если… Когда вы закончите, дайте мне знать. Мне нужно будет… я хотел сказать вам кое-что.
Я развернулся и начал подниматься по лестнице, первые две ступеньки жалобно скрипнули под сапогами, на мгновение возвращая меня в родительский дом.
- Стоять, Манфред! – внятно и четко сказал Ивар, и я вздрогнул. – Если вы сейчас уйдете, вас снова придется ловить и прижимать к стене. Будем считать, что я закончил ужин.
Он встал из-за стола, бросая на него небрежно скомканную салфетку, и через пару секунд уже поднимался следом за мной, отставая на одну ступеньку. Вошли мы в мою комнату – точнее, вошел туда я, а Талер, не дожидаясь приглашения, и не спрашивая моего разрешения, просто шагнул вслед за мной через порог и прикрыл дверь.
Я не оборачивался, решив дать себе несколько секунд на то, чтобы собраться с мыслями и заговорить о том, что так невыносимо тяжело было носить в себе, что с каждым днем мучительными язвами разъедало меня изнутри, не давая ни думать, ни дышать, ни жить. Лучше сказать все, услышать отказ и…
- Что же ты так загоняешь себя, а? – просто, без обычных «придворных» ноток в голосе, спросил Талер, и руки его обняли меня, как накануне – в доме моих родителей. Только в этот раз сил его оттолкнуть у меня не было. Некоторые вещи невозможно сделать дважды, это выше человеческих сил. Я стоял, позволяя ему обнимать себя, и только сердце билось отчаянно гулко и бока ходили ходуном, как у загнанной лошади.
- Я могу остаться? – тихо, почти касаясь губами моего уха, прошептал он. – Нет, не так. Я хочу остаться, Альдо. Я действительно этого хочу. Позволь мне…
Я судорожно кивнул, потому что в это мгновение его рука мягко скользнула под мою рубашку и обожгла кожу на груди. Потом вторая. А потом я развернулся и, запрокинув его голову, начал целовать полураскрытые, податливые губы. Влажные. Чуть шероховатые. Ранка на нижней губе – я трогал ее языком. Прядь его волос попала мне в рот, ему было неудобно так стоять, я понимал это – и не мог остановиться. Ивар прижимался ко мне, я чувствовал его ноги, крепкие, длинные, и горячее, твердое между ними. Он сунул руку за пояс моих штанов, по-хозяйски уверенно, и огладил меня по бедру, заставляя мышцы сжиматься и дергаться под своей ладонью. Когда я остановился, чтобы судорожно глотнуть воздуха, он глянул на меня шальными глазищами и, облизав губы, сказал:
- Ничего себе. Так меня никто не хотел еще…
Я не дал ему договорить, мне не хотелось сейчас даже думать о том, что мог быть еще «кто» сейчас между нами, в этой комнате. А еще я не хотел тратить время на разговоры. Я и так слишком много его потерял.
Когда мы оказались в постели, на мне рубахи уже не было, я и не заметил, как и когда ее снял, а у Ивара она была задрана до подмышек. Он извивался подо мной, одновременно стараясь избавиться от одежды и не прекращать целоваться. Мне начало казаться, что это не явь, а сон, так все происходило быстро и странно. Я чуть отстранился, торопливо дергая завязку на собственных штанах. Во рту пересохло, и думалось почему-то совсем не о том, о чем стоило бы. Ивар, мой Ивар лежит сейчас в моей постели, требовательно кусает губы, волосы разметались по подушке, а ноги бесстыдно расставлены, и все это для меня, меня одного. Я этого добивался так долго, я заслужил это… «Забирайте свой приз, Манфред. Ты выиграл, парень…» Это мне говорил во время последней аудиенции Филипп, а я считал тогда, что он лишь придумал очередную издевку. Филипп. Его императорское величество. Совсем недавно он целовал эти губы, он подхватывал Талера под колени, заставляя согнуться и принять себя, он делал так, что мой Ивар стонал от наслаждения. Недаром же он по-прежнему остался склонен к мужской любви, значит с Филиппом ему было хорошо. Смогу ли я сделать так же, с моим небогатым, в общем-то, опытом, который сводился к торопливым ласкам под колючим шерстяным одеялом на узкой армейской кровати. Я решил, что отступать поздно, тем более, что Ивар, по своему поняв мое замешательство, нетерпеливо потянул меня к себе. Я навалился на него сверху, между раскинутых колен. Его член стоял так, что почти прижимался к животу, я не мог решиться туда посмотреть, но я чувствовал это сейчас своей кожей– слишком близко мы были. И одновременно с этим я понял, что мой собственный далеко не так тверд, как совсем недавно, и теряет эту твердость неумолимо быстро. Ивар нетерпеливо ерзал подо мной, окончательно забыв про стыд, что-то шептал, кусая губы. Я прижался к нему плотнее, попытался помочь себе рукой, но пальцы ощутили лишь беспомощную вялую мягкость.
Я не мог сделать то, чего он от меня хотел. Я упускал самое важное событие в моей жизни, оставаясь на обочине дороги, не смог взять то, что судьба уронила в мои руки, не смог даже попытаться быть наравне с его предыдущим любовником. Я неуклюже отпрянул, оставив Ивара в полной растерянности и недоумении, сел и вцепился пальцами в свои колени. Я был оглушен и раздавлен. Мучительное чувство стыда, забивая даже панику, заполняло меня, лицо горело, хотелось лечь и умереть, исчезнуть без следа прямо сейчас и навсегда. Я пожалел, что оставил оружие вместе с одеждой, далеко внизу. Застрелиться было бы лучшим выходом, достойным если не мужчины, которым я вряд ли мог теперь считаться, то офицера.
- Альдо, - Ивар, видимо, не понимая, в чем причина столь резкой перемены, тронул меня за плечо. Я не разжал судорогой сведенных пальцев, вообще все мое тело словно оцепенело, так что он даже подергал меня, пытаясь растормошить. – Ты чего? А… понятно.
Он помолчал. Я мучительно хотел умереть, и еще, чтобы он убрался из моей комнаты и оставил меня одного. Хотя бы так.
- Мы просто неправильно все начали, я поторопился, - сказал он, и я мотнул головой, не желая цепляться за эту фальшивую причину. – Ладно. Охота вам пострадать, полковник, валяйте. Святое дело. Только давай, я хоть плечи вам разомну? Ну, раз уж я тут сижу…
Выгнать его не было никакой возможности – сказать, чтобы он оставил меня в покое, я не мог, не слушалась гортань, сжатая спазмом. Талер понял мое молчание по своему, как согласие. Его руки легли на мои плечи, пальцы сперва сжались, показывая, что техникой массажа бывший фаворит владеет вполне профессионально, а потом начали мягко и нежно гладить мою шею и спину. Я молчал, размышляя о том, как жить дальше, и стоит ли это делать. По всему выходило, что нет. Несколько бесконечно долгих минут мы провели в безмолвии: я - погруженный в уничижительные мысли, Ивар – с сопением разминая мне плечи. Но все-таки не реагировать на его прикосновения было невозможно. Мысли сбились куда-то, рассыпались, оставив только обиду и злость на себя. Ледяная корка которая, казалось, покрыла меня всего изнутри, поддалась, пошла трещинами, пальцы мои разжались, оставляя на коленях темные, вдавленные полукруглые следы от ногтей. Я задрожал от сухих, беззвучных рыданий, зубы стучали.
- Тихо, тихо, мой хороший, - сказал Ивар, с усилием заставляя меня лечь на спину и гладя по голове. – Тихо. Я тут…
Целую бесконечность я не был ни для кого «его хорошим». Господином полковником был, вашим превосходительством тоже, господином курсантом, героем войны… много кем. «Хорошим» я был для моей матери в то давнее время, когда еще не умел читать, не «путался» с мэтром Арденом и не успел опозорить семью. Когда не родилась еще Лидка. Когда меня можно было взять на руки и тискать, и совать в руки сладкие мелкие яблоки и куски пирога.
Чего-то Ивар определенно добился. Я, оказывается, уже раздумал стреляться, поняв, что он и не думает смеяться над произошедшим, и теперь мне просто было до слез обидно, что у меня ничего не вышло, и вряд ли уже когда-нибудь выйдет. Завтра Талер сделает вид, что ничего не было, щадя мою гордость, а я никогда не смогу его еще раз поцеловать. В этот момент, когда я тихо застонал про себя от горя и обиды, жесткие влажные губы накрыли мой рот. То ли Талер читал мысли, то ли… Я дернулся было в сторону, сам не соображая толком, чего я хочу, но он не дал. Он оторвался сам через некоторое время, и спросил:
- Что-то с вами произошло? Только что ведь целовались так, что я чуть чувств не лишился, как барышня.
Голос у него был чуть хрипловатый, низкий, глаза странно блестели, и на барышню сейчас Ивар походил меньше, чем когда-либо. Я молчал, но оторвать взгляд от его губ уже не мог. Мне хотелось, чтобы он перестал говорить и снова меня поцеловал. Это было как подтверждение того, что я не стал смешон или неприятен, что Ивар по-прежнему меня…
- Я тебя хочу, Альдо, - сказал он, заканчивая мою мысль. – И когда я чего-то хочу, знаешь ли, я это всегда получаю.
Он не дал мне снова отвернуться, и даже сказать ничего не дал, а я хотел, наконец, объяснить ему, что в этот раз ему придется изменить своему правилу и остаться ни с чем. Ивар оперся на локоть и, практически, улегся на меня сверху – весил он совсем не как птичка, но тяжело не было – и, не отрывая от меня взгляда, рукой провел по щеке. В этом движении было что-то настолько хозяйское, что я на мгновение задумался о том, кого из нас кому подарили.
Потом он снова меня целовал, и вдруг стало жарко, хотя растопить камин я так и не успел. У Ивара пряди волос прилипли ко лбу, он прижимался все сильнее, его колено упиралось в постель между моими, и волосы на ногах кололи мою кожу. Почему я решил, будто он непременно должен быть нежный и гладкий, как девушка, везде? Я совсем не знал его раньше, не таким его знал, какой он на самом деле. Горячая ладонь скользила по моему телу, прогоняя остатки боли, и я весь растворился в этих ощущениях, мне так хотелось, чтобы он продолжал, что я совсем перестал контролировать происходящее.
Когда Ивар севшим, вздрагивающим от напряжения голосом, вдруг спросил: «Ты точно этого хочешь?», я озадаченно на него посмотрел. Мне потребовалось несколько секунд, что бы понять, что он уже давно разместился между моих ног, что такое горячее, твердое скользит в щели между ягодицами, и спрашивает Ив, собственно, о том, согласен ли я его принять. Мне точно нельзя было сейчас думать, а ему нельзя было делать паузу и давать мне эту возможность – потому что стыд и без того начал постепенно заливать мое лицо, и стоило бы мне только опомниться и осознать… Я ведь не останавливал его, я просто словно не замечал.
- Не спрашивай лучше, - выдавил я сквозь зубы, и Ивар торопливо и с пониманием кивнул. На мгновение мне показалось, что он тоже несколько растерян и не совсем уверен в том, что делает, но Ивар вдруг обнял меня, снова целуя, и я перестал думать о ерунде. Он целовался так жарко и так требовательно, как будто он, а не я, мечтал об этих поцелуях столько дней, и я растворился в этой страсти и поддался ей, отвечая ему. В этот же момент я почувствовал, как Ив чуть толкает вперед бедра и его член, уже давно настойчиво давивший на цель, с усилием втискивается внутрь. Я дернулся, выгнулся, почти полностью отрывая спину от постели, и Ивар прижал меня обратно, наваливаясь всем телом. Замер. Но не вытаскивал, я чувствовал его подрагивания внутри себя
- Больно?
Мне не было больно. Мне было мучительно… стыдно, сладко, больно, хорошо. Я не знал, как ему ответить и рассказать, а он ждал этого ответа, так что пришлось просто притянуть его голову себе поближе и поцеловать.
- Альдо, ты… ты первый, кто мне разрешил, - вдруг сказал он как-то нежно и растеряно. – Я…
- Давай, - сказал я, впервые за все это время улыбнувшись. Все было правильно, все оказалось правильным, и вместо сокрушительного провала я, кажется, выбирался в победители. Ивар, разом растерявший всю свою манерность и пренебрежительность, смотрел на меня ошалевшими и влюбленными глазами. А потом торопливо, словно я мог передумать, чуть подался назад и снова толкнулся, входя уже полностью, так что я чувствовал его яички, прижимавшиеся к моей коже. Я почему-то вспоминал отца, точнее его бледную тень, которая уже ничему не могла помешать. Он бил меня за то, что я делал только сейчас, вот прямо сейчас, и неожиданно мысли об этом вызвали какое-то сладкое, тянущее ощущение в пояснице и в паху. У меня встал.
Ивар не мог этого не заметить, и я понял по его изменившемуся лицу, что он почувствовал, как мой полунапрягшийся член трется о его живот.
- Ну, ты даешь, Альдо, - прошептал он. – Какой же я был дурак, что раньше этого не сделал. Я думал…
Он не закончил, из-за прерывистого дыхания слова проглатывались, пропадали. Он неожиданно потянулся одной рукой к моему лицу, навалившись еще сильнее. Пальцы дернули за край влажной от пота и чуть сбившейся ленты.
- Давай ее уберем!
- Нет, - выдохнул я, чувствуя, как он чуть увеличивает темп, как уже свободно двигается внутри меня. – Не… не надо.
- Альдо, ну пожалуйста. Я хочу тебя увидеть, без этой чертовой повязки. Я давно этого хочу.
Я не знал, как ему возразить, это оказалось довольно сложно сделать – спорить и чувствовать его член у себя в заднице. Приняв мое молчание за согласие, Ивар ладонью сдвинул повязку наверх. В его глазах ничего не изменилось, хотя я готов был увидеть там и ужас и отвращение, и даже дернулся, в ожидании холодных фальшивых слов: «Все в порядке».
- Красивый ты, - мягко выдохнул Ивар. – Красивый мужик. Я думал, все страшно… а тебя вовсе не изуродовали. Закрой глаза.
Я послушался, и он начал целовать мои шрамы, закрытые веки – и здоровое и пустое, закрытое навсегда. Движения стали более дерганными и сильными, он, кажется, перестал держать себя под контролем, и такой Ивар нравился мне больше прежнего. Я был точно уверен, что в нем нет фальши, мои иллюзии разбились, и я с удовольствием слушал, как звенят осколки. Потом он толкнулся еще пару раз, прижался и замер, напряженный, взмокший. Я мягко гладил его по спине, прекрасно понимая, что сейчас происходит. И мне не было ни стыдно, ни противно.
Потом Ив сполз с меня, уселся на задницу и несколько секунд смотрел с таким изумленным восхищением, что я даже не стал ничего у него спрашивать – я и так все видел.
- Альдо, - наконец, выдохнул он. – Ты у меня первый. Вот так – первый. Понял?
Я кивнул. И тут же, сам удивляясь собственной свободе и наглости, сказал, что не против побыть теперь и десятым.
- Хам вы, полковник, - печально сказал Ивар, но глаза его сияли. – Не десятым. Всего лишь четвертым.
Я был согласен на любой порядковый номер, но Ивар оценивающе посмотрел на меня и выпросил несколько минут передышки. Вместо этого он улегся рядом на живот и несколько минут сосредоточенно и с полной отдачей облизывал мой член. На этот раз моя была очередь смотреть на него с восхищением и благодарностью, и Ивару это нравилось – он иногда отрывался, поднимал на меня взгляд, облизывал губы и снова возвращался к прерванному занятию.
Потом я без лишних раздумий, повернулся на бок и подтянул его поближе. Казавшиеся в темноте молочно-белыми ягодицы Ивара прижимались сейчас к моему паху, я крепко обнимал его поперек груди и целовал в шею, под влажными от пота волосами. Наконец, Ив молча завел назад руку, сунул ее между нашими телами и, сжав пальцами мой член, направил его в себя. Я был благодарен за эту помощь не столько потому, что опасался новой неудачи, сколько потому, что никакие слова не могли быть красноречивее этого жеста. Он хотел меня. Он действительно меня хотел. Я толкнулся в горячее, узкое, тесное, разжимавшееся под давлением моего члена. Ивар тонко, хрипло застонал, откинул голову мне на плечо.
- Альдо…
Я впился пальцами в его бедро, мягко потянул на себя, насаживая плотнее. Ему, наверное, было больно, но осторожничать Ивар мне не дал – он сам толкнулся теперь навстречу, дополняя мои движения.
Дальнейшее я помню плохо и. возможно, не в том порядке, скажу лишь, что в ту ночь мы не спали долго, до тех пор, пока месяц не переполз через гряду, и не начал светить в окно спальни, предвещая скорый рассвет.
Ив, растрепанный, голый, сидел на постели и лунный свет делал его волосы белыми, как у горного эльфа.
- Полковник, - хрипло сказал он. – Вы один спать боитесь, или вы герой войны и вам ничего не страшно?

@темы: Тексты, Талер для героя

---

Первый раз на 4 дня вышла на улицу (ну, не считая короткого броска с Магдой за продуктами 24-го). Хорошая погода, народ бегает спокойно ходит по распродажам - начались сейлы зимние. Жаль, мне шмоток явный перебор дома, а то соблазн велик.
В городе возле катка (на месте фонтана) стоят жаровни с углями, можно подойти, погреть руки. Все улыбаются. Впереди Новый Год ))

Меня вчера лечили водкой и коньяком (водку наружно, коньяк внутрь) Видимо, я все-таки русский человек, потому как мне заметно помогло - кашель стал меньше, температуры нет второй день. А была такая, что в глазах темнело и колотила дрожь. Магда обещает сегодня повторить процедуры.

А еще сегодня было очень забавно в аптеке искать мне леденцы от горла. Леденцы-то мы нашли, но там были еще всякие лекарства. Ни одного знакомого названия, все по-шведски. Я опознала только капли для носа и в ухи. Для горла наверняка тоже что-то было, но я не знаю как горло даже по-немецки (некоторые слова тут похожи). В общем, мы купили мне леденцов, которые оказались вовсе не леденцами, а какими-то мармеладо-подобными мятными кругляками, и ушли.

---

Друг рыбака помогает только пока сосешь... Это я про леденцы от горла Fishman friend. Они мерзкие, но помогают. Но только пока их того...

---

Я раньше наивно полагала, что венцом бреда в слэше являются "членодевки", ну то есть такие как-бы-мальчеги (тут пальцы рожками), которые при этом хихикают, пунцовеют, плачут, устраивают истерики, спят с плюшевыми мишками и страдают прочими проявлениями не самых лучших женских черт. Оказалось все фигня. Бывают еще сурово-военно-брутальные членодевки. Не по биологически параметрам, ясень пень, а так, сами по себе. Причем то, что эти мичуринские гибриды выделывают, на такое редкая женщина способна, я в именно в плане безмозглости. Я не шовинистка, мужики тоже бывают безмозглые сплошь и рядом, но там именно женский стиль идиотизма.

@темы: Разное

---

Половина шестого утра, я проснулся от того, что перестал мерзнуть, и так мне сейчас жарко, что сна ни в одном глазу. Сижу вот в темноте, в огромной пустой квартире (в спальне спит Магда, и ее будить не стоит ) с зажженной елкой, и так мне хорошо...
Елка шикарная, я в России таких необлезлых не видела никогда. она такая пушистая, что внизу к стволу нельзя руку просунуть.
И наверное это таакой предмет, с которым у меня в жизни до сих пор связаны только светлые воспоминания. Сейчас согрею немного глега (может, меня с него обратно срубит и я посплю еще), и буду сидеть под елочкой, живой, с огоньками, и его пить.
А потом пойду спать (это аутотренинг).

---

Три дня назад я нефигово переохладился, и сейчас меня догнало. Меня лихорадит, швыряет то в жар, то в холод, в глазах песок.
Зато мы играем в интересное с моей любимой Магдой и пишем интересное с Августой по сети, в то время когда Магда занята. Но фак, у меня лежит глава Талера, а я не могу собраться и нормально ее вычитать+дописать. Плохо мне.

---

Праздник-праздник. Здесь нет на каждом углу судорожно дергающихся китайских Санта-Клаусов, и "символы года" тоже не продают - ни одного кота или кролика, кайф-то какой.
Наоборот тут очень много игрушек и поделок в таком деревенском ретро-стиле, всякие пошитые из тряпочек олени, гномы, звезды, вышитые полотенца, вязаные носки, свечи, венки из еловых веток... все нормальное. Настоящее. Не химозных расцветок. У меня отдыхает глаз и мое чувство прекрасного поет и пляшет.

@темы: Путешествия

---

Девачковое...

Пошла сегодня по магазинам - точнее, по одному магазину, потому как то, что я хочу купить 24-го уже продаваться не будет.
Внезапно (!) купила красную рубашку в клетку по распродажной цене в 100 крон, вместо запланированной покупки, но рубашка уж больно классная. И кованую руну на шею. И вышитую льняную дорожку на стол. В общем, я страшно довольно.
Операцию "свитер" пока проделать не удалось, умные люди мне подсказали, что после Нового года ценообразование может стать более приятным. А там такой магазинчик, где прайсы не висят, нужно лично общаться с продавцом.
Фотку сделала пока Магда работала и нельзя было выползать с кухни Так и ползала по полу...

@темы: Будни, Путешествия, Фото

---

Нарисовала эмблему 213-ой. Собственно, с далеко идущими целями - уже сделала с ней 2 майки в подарок, одну вот Магде привезла, вторая ждет своего героя (он сам догадается, о ком речь) ну и у меня, конечно, майка тоже есть.
А картинка вот такая (не полностью моя картинка, я ее слепила из нескольких разных)

@темы: База 213

---

Cейчас я уже сижу в Риге, жду рейса дальше.
Тут хорошо )))) добрая тетя-пограничник посоветовала мне не идти в общую зону, если я собираюсь ночевать, а сразу пройти досмотр и пойти в стерильную - там удобные сиденья, темно и тихо ночью. Я так и сделала. Спала на диванчике (тут правильные сиденья, без подлокотников), в тишине. Ночью самолеты не летают, а регистрации в нашем секторе не объявляли.
А сейчас я нашла порекомендованное Магдой относительно недорогое кафе с розеткой (хоть аккумулятор ноута молодец, и держит свои 6 часов, чем очень меня выручает), но подзарядить не мешает + халявный вай фай + вкусный чай и кексы. Пиццу я что-то не в состоянии проглотить, желудок недоволен 4-ми сутками питания по принципу: кусок теста+кусок мяса. Но в общем и целом я куда бодрее, чем предполагала, даже почти выспалась, только замерзла ночью.
Меня буквально спас мой павло-посадский платок, я им и накрывалась, и заматывалась в него )) Так что, увидя его, говорят со мной все сходу по-русски, круче было бы только кокошник надеть, но кокошник непрактично.

@темы: Путешествия

---

Визу мне дали, сижу в аэропорту. Впереди почти сутки дороги, а я уже очень устала. Ничего, прорвемся. Зато в качестве компенсации - дорога от Нальчика до Москвы в полном одиночестве в купе. Я так клева еще ни разу не ездила - полностью личное купе еще и за половинную стоимость (мне ваще верхняя полка полагалась) )

---

Снова в дорогу...

Я снова в поезд и в самолет. Если мне дадут визу, то в сеть выйду уже после 16-го. Если не дадут... да фигня, будем считать, что дадут )))
Здесь было хорошо ) еду дальше.

@темы: Путешествия

---

Я ухитрилась сгореть. На верхотуре было солнце и тех двух часов, что мы ехали в открытом кузове и гуляли, хватило. Никогда не думала, что можно сгореть в середине декабря, при температуре -15, среди снежной пустыни.

@темы: Путешествия

---

Приэльбрусье, первый раз зимой.
Высота около 4000 метров. Холодно и обалденно красиво.

Посмотреть на Яндекс.Фотках

Посмотреть на Яндекс.Фотках

@темы: Путешествия, Фото

---

То, чего так долго все ждали.

Встали мы рано утром, потому как я хотел успеть в поместье засветло, а осенью в горах темнеет быстро. Но проводы затянулись, скорый наш завтрак перетек в неторопливый семейный, и выехать нам удалось только после полудня. Мать настойчиво вручила нам снеди в дорогу, словно ехать предстояло не несколько часов, а, по меньшей мере, пару дней. Я не спорил, я хотел быстрее уехать. Этот дом слишком многое заставлял меня вспоминать, и воспоминания не были легкими. А о том, что случилось ночью, я старался вообще не думать. Мне казалось, что от частых обращений к ним эти драгоценные воспоминания затрутся, истончатся, станут неотделимы от моих фантазий. Хотя… даже в самых странных из них я не представлял, что буду целоваться с Иваром Талером возле туалетного домика.
Солнце, с утра обещавшее приятную дорогу, скрылось за набежавшими тучами, и как только мы выехали на дорогу, оставив позади хутор Верх-Кана, мелкой моросью начал сыпать дождь. Трой, для которого прошедшая ночь, вероятно, тоже была ночью перемен и принятия важных решений, уверенной рысью бежал следом за нами по обочине дороги. Я иногда оглядывался на него, и гадал, как далеко он намерен проводить меня в этот раз, почти через десять лет. У «ящеркиного камня» Трой остановился и, напряженно вытянувшись всем телом, посмотрел мне вслед. Я, зная, что дальше он не пойдет, навек оставаясь здесь охранять мое детство, все же свистнул ему. И загадал, что если собака стронется с места, то я… постараюсь как-то объясниться с Талером, не хороня произошедшее между нами просто в глубинах памяти. Трой не двигался, только еле заметно поводил носом, выискивая в дуновении воздуха мой запах.
- Манфред, ну позовите его еще, - неожиданно сказал Ивар. – Он же не верит своему счастью, вы же обычно такой чурбан бесчувственный, что даже собака это понимает и особо не рассчитывает. Пусть идет с нами.
Я покосился на него, и свистнул снова. Трой, словно ждал именно этого, второго приглашения, встряхнулся и с неторопливым достоинством побежал вперед, догоняя мою лошадь. Назад он не оглядывался.
Я тронул бока серой, размышляя над тем, что Трой и Талер только что фактически лишили меня выбора. Словно сговорились. Хотя, я загадал сам, никто меня за язык не тянул. Но как же сложно решиться – наверное мне, как и Трою, нужно свистнуть не один раз, чтобы я поверил в то, что меня действительно зовут. Если только вчерашний поцелуй и все разговоры не были просто развлечением для скучающего придворного. Впрочем, Ивар ехал тоже задумчивый и молчаливый, и на развлекающегося похож не был. Успокоив себя тем, что выбора я себе не оставил, я надвинул сильнее капюшон плаща и еще раз позвал Троя. Просто так. Чтобы он не сомневался в том, что нужен мне.

Дождь усилился, вместо мелкой водяной взвеси, с неба теперь лились тонкие струи холодной воды, и конца этой, затянувшей все, до самого горизонта, хмари, видно не было. Ар-Майн мы оставили далеко позади, возвращаться смысла не было – до «Змеевой горки» оставалось меньше половины пути, лучше уж найти убежище дома, чем в гостинице. Копыта лошадей чавкали по раскисшей дороге, с промокшего капюшона на плечи и спину сбегала вода, руки заледенели, сжимая повод. Трой иногда останавливался и недовольно отряхивался, рассыпая вокруг себя грязные брызги. Ивар стянул с головы капюшон и тоже встряхнулся – почти как Трой.
- Простынете, - сказал я, глядя на капли, стекающие с его носа.
- Я и так мокрый насквозь, - ответил он. – Только еще и не вижу ничего, кроме ушей этой кобылы и того, что домом впереди даже не пахнет. Черт с ним. Куда вы меня завезли, а?
- В горы.
- Я вас обожаю, Манфред, - заявил Талер, отплевываясь от воды. – Вы такой полковник все-таки, до мозга костей. Бесподобно.
Я только плечами пожал, но капюшон тоже стянул вниз. Из чувства солидарности.
Несмотря на то, что мы не делали перерыв на обед и отдых, до поворота на «Змееву горку» мы доехали уже в темноте. Из-за Троя – тот начал уставать, и заметно сбавлял шаг. Приходилось останавливаться и ждать его, пока он покажется из-за очередного поворота – мокрый, грязный, с вываленным наружу языком. Мы с Иваром выглядели немногим лучше.
Наконец крашеный белой краской столб, отмечавший поворот к усадьбе, проявился из темноты. Ивар заметно приободрился, выпрямился в седле и начал улыбаться, хотя губы у него заметно отливали в синеву. Ехать нам оставалось примерно четверть часа, лошади, почувствовав впереди запах дыма и жилья, прибавили шагу, Трой тоже побежал веселее, поймав общее настроение. Прекратился и дождь. Когда вместо чавканья грязи послышался глухой стук подков по камням, а над головой проплыла арка ворот, я громко крикнул:
- Райво!
- Манфред! – укоризненно проговорил Ивар. – Вы не на поле битвы, вам не нужно перекрикивать грохот орудий. Я чуть с коня не свалился, у меня все так закоченело, а еще вы тут со своим командирским голосом.
Потом он шмыгнул носом, и было это настолько не похоже на того Талера, что я знал во дворце, что я улыбнулся. От дома уже торопился Райво, в расстегнутой на груди нижней рубахе и наскоро накинутом на плечи плаще. Он принял лошадей, придержал их, помогая Ивару сползти на землю.
- Баню топи, - сказал я. – С лошадьми я сам…
- С обеда растопил, и сейчас дров подкидывал, - сказал Райво. – Знал, что дождем вас на перевале накроет.
- Если бы только на перевале, - простонал Ивар, растирая застывшие руки. – Это же льет с обеда, не переставая.
Райво посмотрел на него оценивающим взглядом и осторожно спросил:
- Ваша милость, господин Талер, тоже в баню пойдете?
- Милость пойдет, - ответил Ивар. – Хватит с меня прошлой Милениной ванны.
- А что там было? – заинтересованно спросил я. Трой тем временем подошел ко мне, привалился грязным боком к сапогам и тяжело вздохнул.
- Лохань размером чуть побольше того таза, что она приносила вам, - буркнул Ивар. – Нет уж. В баню, так в баню.
Райво потоптался на месте, видимо, решая что-то про себя, потом сказал, глядя куда-то мимо меня:
- Я тогда с лошадьми пока займусь, и ужин помогу Милене приготовить, вы уж в бане без меня, оберст. А если вдруг что понадобится, так позовете.
- Хорошо, иди. Пусть Милена приготовит нам чистое белье, принесешь в баню. И… вот собака, ее накормить, пустить в тепло.
Трой, однако же, за Райво не пошел, несмотря на все его старания, а с трудом поднялся и поплелся за нами, всем своим видом показывая, что отпускать куда-либо меня одного более не намерен.

В бане Ивар немедленно начал стягивать с себя одежду, кидая отяжелевшие мокрые и грязные вещи прямо на пол. Я отвернулся, не желая его смущать, и медленно начал раздеваться сам. В этот момент я пожалел, что здесь нет Райво, ситуация не была бы столь неоднозначной. Хотя после вчерашнего… А кто знает, может мне все приснилось, или я просто не так его понял, или Ивар решил снова меня поддразнить. Замерзшие пальцы с трудом проталкивали пуговицы в прорези на шерстяной ткани, но я никуда и не торопился, обдумывая вопрос, готов ли я раздеваться полностью и слушать возможные комментарии Талера или ловить его взгляды. И, главное, не сочтет ли он мою наготу каким-то намеком, к чему-то его обязывающим. С другой стороны, баня все-таки подразумевает, что мытья нужно раздетым… К тому моменту, как я остался в нижнем белье, Ивар успел раздеться полностью и прошел мимо меня, осторожно ступая босыми ногами по теплому деревянному полу, в парную. Трой, который разлегся на полу возле печи, поднял голову и проводил его внимательным взглядом. Я присел рядом с ним, позволил ткнуться носом в мою ладонь и потрепал другой рукой по лохматой башке. Трой счастливо сопел.
- Что мне делать, а? – тихо спросил я. – Мне так сложно… каждый день, как на войне. Только победа сомнительна, да и за что воевать – не понятно.
Трой вздохнул и несколько раз стукнул хвостом об пол.
- Ясно… спасибо.

В парной было жарко, пахло мокрым деревом, дымом и распаренными в кадушке вениками. Я не стал раздеваться полностью, оставшись в подштанниках, и с повязкой на глазу. Пусть глупо, зато и я и Ивар будем чувствовать себя комфортно. Господин Талер лежал на деревянном настиле, ничком и вид его обнаженной спины и ягодиц привел меня в сильное замешательство. Сквозь пар, в полумраке, его кожа казалась белой и почти прозрачной. Позвонки выступали между лопаток, переходя в ложбинку внизу спины, намокшие волосы кольцами лежали на плечах и спине. Я сглотнул и понял, что стою и разглядываю его непозволительно долго.
- Манфред? – Ивар приподнял голову. – Я правильно делаю все? Вроде как сперва нужно лежать и греться, да?
- Да, - севшим голосом отозвался я, глядя на него. – Все правильно.
- У вас снова этот больной вид, - недовольно проворчал Талер. – Довольно уже. После вчерашнего-то можно было успокоиться. А почему вы одеты? Мне тоже не нужно было раздеваться? Я, признаться, не знаю, как принято, но я точно помню ваш голый зад, когда вы с денщиком бегали к купальне.
Я почувствовал, как щеки заливает краской, но все же Ивар, как всегда, смог этими несколькими словами вывести меня из состояния ступора.
- Нет, все правильно. Просто я буду париться потом, а сейчас займусь вами, если вы не против.
- Я целиком и полностью согласен, - сказал Талер. – Вроде жарко тут, а меня все равно колотит. Так что… займитесь мной.

@темы: Талер для героя, Тесты

---

Россыпью, скоренько...

... пока снова не исчезла сеть.
"Сибиряк" - самый поездатый поезд, в нем стоит ездить.

Сейчас похолодало, но в первый день моего приезда было +15 и я гуляла в рубашке. Везде трава. Странно... особенно после наших снежных заносов.

В поезде честно собиралась писать "Талер", благо аккум у ноута позволяет, но неожиданно написала бредовую завязку нового сюжета "Базы". Так, на будущее, но герой интересный.

Сеть у меня тут работает непредсказуемо, прошлые сутки вообще не было, так что не теряйте.

---

Мне осталось до выхода меньше часа. Пусть у меня все будет хорошо, автобусы, поезда и самолеты ходят/летают без опозданий, виза - в паспорте, коты на передержках здоровы и не очень скучают, и везде, куда я приеду - пусть меня ждут.
А еще, если можно, пусть в купе не будет новорожденных и прочих совсем мелких детей или громко хряпящих и пьющих дядек.
До встречи.

@темы: Путешествия